Развод

Малиновская Маша

Он опускает глаза и медленно скользит своим обжигающим взглядом по моей шее и вниз до самого лифа платья. Мне кажется, на коже останутся ожоги.

Очень медленно Гордей скользит пальцем по моему обнажённому плечу и поддевает тонкую бретельку платья, перекатывает её между указательным и большим пальцами, а потом спускает с моего плеча.

Я знаю, что мы не должны. Знаю, что нужно остановиться, ведь мы уже поставили точку. Подписали её в ЗАГСе…

Но я словно в тумане. Мозг пытается соображать, но каждая здравая мысль

обрывается и тонет. А тело… оно уже всё решило. У него свои желания.

Когда ладонь Гордея ложится на мою оголившуюся из-под лифа платья грудь, я глубоко втягиваю воздух через нос и прикрываю глаза.

Его прикосновения такие привычные и вместе с тем ощущаются иначе. Острее, что ли. Или это я сегодня будто оголённый провод…

Соски твердеют до боли и мне приходится закусить губу, когда Гордей начинает сжимать и мять доступную ему грудь, перекатывать и мягко оттягивать сосок. Едва получается устоять на ногах, когда вторая рука его поднимает подол моего платья и пробирается между ног.

– Охренеть, – едва слышно выдыхает мне в шею, погружая пальцы во влагу между моих бёдер.

Я не просто мокрая. Я просто неприлично мокрая. А прилив крови к половым губам вызывает даже лёгкую боль.

Мне так хочется, чтобы Гордей нажал там сейчас сильнее. Чтобы дал освобождение. Сжимаю его руку бёдрами и не удерживаюсь от тихого стона.

Но он мне отказывает. Вместо этого убирают руку, и меня тут же захлёстывает жгучее разочарование. Но страдаю я недолго, потому что уже через мгновение он разворачивает меня и, задрав платье, пригвождает к стене. Твёрдый как камень член врывается внутрь до упора, заставляя задохнуться в ощущениях, а на плече у самой шеи я чувствую впившиеся зубы.

Но мне не больно. Я будто в каком-то трансе. Возбуждение настолько мощное, что сознание плывёт. Всё, чего я сейчас хочу – чтобы он взял меня, не жалея. Тело буквально вот-вот взвоет от сексуального напряжения, требуя разрядки.

Я зажмуриваюсь, когда Гордей начинает двигаться во мне. Совсем не так, как я ожидала, не быстро и неудержимо. Он входит медленно, но глубоко и мощно, заполняет до последнего миллиметра снова и снова. Выходит с оттяжкой и снова неумолимо входит, заставляя сжиматься на нём и едва ли не терять сознание от безумного желания получить свою награду.

Не знаю, сколько ещё он так истязает меня. Я теряюсь во времени и пространстве. Забываю, где мы, почему мы здесь, кто мы, в конце концов, теперь друг другу. А когда он, наконец, переходит на быстрый ритм, не сбавляя силы ударов, я уже и имя своё забываю.

Оргазм оказывается таким мощным, что если бы Гордей не прижимал меня всем своим сильным телом к стене, я бы уже распласталась по полу.

Я никогда не слышала, как он стонет. Негромко, утробно, низко, едва слышно, но это сейчас произошло впервые. И отдалось где-то очень глубоко внутри меня.

Мы так и замираем в окутавшей нас тишине.

Секунда.

Две. Три. Оттолкнувшись от стены, Гордей отлепляется от меня, но придерживает за локоть, пока я сама не обретаю устойчивость. Хотя, устойчивостью это назвать сложно.

Он застёгивает брюки, я одёргиваю и поправляю платье. Стараюсь не думать о том, что у меня до середины бедра размазана собственная влага по ногам.

Холод реальности постепенно расползается между нами, напоминая, что нужно возвращаться в наше настоящее, где мы теперь чужие люди.

– Нужно вернуться в зал, – прочистив горло, говорит Гордей.

– Иди первым, – киваю ему, ощущая, как в носу начинает щекотать. – Мне нужно несколько минут, чтобы привести себя в порядок.

– Хорошо, – кивает он.

Мне действительно нужно собрать себя после случившегося. И не только физически. Нужно как-то уложить в голове то, что между нами только что произошло.

Я остаюсь одна в тишине и полутьме, когда он уходит. Здесь пахнет сексом и парфюмом Гордея. И совершённой ошибкой…

9

Я возвращаюсь в уборную и закрываюсь в кабинке. Снимаю свои трусики и выбрасываю их в урну – они полностью промокли. А ещё Гордей порвал их. Случайно. Но нежное кружево уже не восстановить.

Вытираю ноги, поправляю платье. У зеркала привожу в порядок волосы и немного поведённый макияж. Смотрю на себя, но в глаза избегаю. Я пока совершенно не знаю, что делать со случившимся и в каком ключе это обдумывать.

Сейчас мне нужно просто вернуться в залу, где все, и попробовать продолжить проводить вечер с друзьями.

Глубоко вдохнув и резко выдохнув, я уверенным шагом направляюсь обратно в залу. Музыка играет тише, а гости сидят за столом.

– Иришка, мы тебя потеряли, – улыбается Даша, а я пытаюсь не представлять перед глазами картинку с её участием, которую увидела менее получаса назад. В конце концов, что такого я увидела? Двое семейных, любящих друг друга людей занимались сексом. Ничего криминального.

– Выходила позвонить, – улыбаюсь и присаживаюсь на свой стул, ощущая в промежности дискомфорт после вторжения и мощного оргазма. Стараюсь замереть и не ёрзать, чтобы не тревожить сильнее. Без трусиков непривычно, но платье длинное, никто ничего не заметит.

Беру свой бокал и подвигаю Роману, который как раз взялся за бутылку. И только после этого мажу взглядом по Гордею.

Он выглядит так, будто десять минут назад не трахался со стонами, абсолютно спокоен и расслаблен. Сидит, откинувшись на спинку дивана и болтает с Георгием. Только рукава рубашки подвернул и верхние две пуговицы на расстегнул.

А ещё я замечаю взгляд Риты, прикованный к моему смартфону, лежащему на столе. И лежит он там давно, я не стала его брать в уборную.

Да, Рита, я не позвонить выходила.