Разворошенный муравейник

Пратер Ричард Скотт

— Я это знаю. Вспомни, что она спала с Джо. Не спрашивай меня ни о чем больше. Просто поверь мне. — Я усмехнулся. — Дело здесь в нескольких царапинах.

— Синяки, царапины! Будь я проклят! — Сэмсон начал ругаться.

— Это все принадлежит тебе, Сэм, — сказал я. — Разматывай дело. Поосторожнее там, где оно касается Джо и Робин — этой шалости Маддерна. Пусть справедливая рука закона делает свое дело. Но пожалуйста, смягчи этот последний момент, ладно?

Он кивнул большой седеющей головой:

— Сделаю,

что смогу, Шелл. Здесь очень много материала для газет. Они его, конечно, используют.

— Да, — сказал я, вспомнив о пареньке, который так жаждал этого. — Какая сенсационная информация была бы для Келли!

Глава 20

Комната номер 324. Я тихо постучал. Через пару минут внутри загорелся свет и из-за двери выглянула старая женщина. Она смотрела на меня сквозь старомодные очки в золотой оправе. На этот раз на ней не было высоко зашнурованных ботинок. В своем старом бумажном халатике и плоских шлепанцах она казалась маленькой, как мышка. И все же эта женщина была симпатичной.

— О, мистер Скотт! — воскликнула она. — Что случилось?

— Простите, что разбудил вас, миссис Маддерн. Я как-то упустил из виду, что уже так поздно. Можно мне на минуточку войти?

— Конечно, мистер Скотт.

Я вошел и остановился посреди комнаты. Это была и без того тяжелая ночь. Но самое трудное мне предстояло. Нужно было сказать миссис Маддерн о том, что случилось с ее сыном. И о том, что он был вороватый тип. Мне было очень неприятно говорить такое о ее Джозефе. Он уже не был маленьким мальчиком в коротких штанишках и с голыми ножками. В его пользу говорило только одно: занимаясь неблаговидными делами в компании с какими-то темными личностями, которые в любой момент могли убить его, он позаботился, чтобы его мать получила деньги, которые он отложил, если до этого дойдет.

— Присядьте, мистер Скотт, — предложила миссис Маддерн мягким тихим голосом. — Что-нибудь с Джозефом?

— Да. — Я открыл рот, чтобы сказать, что ее сын был вором и шантажистом — словом, паршивым маленьким плутишкой. Женщина с тревогой смотрела на меня поверх очков, и я внезапно понял, что не смогу сказать ей этого.

— Так в чем же дело? — повторила она.

— Ну, собственно говоря, ни в чем, — решился я и продолжил:

— Просто я закончил свое расследование. Я могу вам теперь рассказать. Я работал в районе Лос-Анджелеса по поручению Национального совета безопасности, расследуя серию дорожных несчастных случаев в городе. Ваш сын, миссис Маддерн, оказался жертвой одного из таких несчастных случаев — «сбили и скрылись». Мне очень жаль, но мы не смогли обнаружить человека, который сбил Джо. Вы понимаете, как трудно найти в таком случае какой-либо след. Вот и все.

— Понимаю, — сказала она.

— Теперь по поводу

письма, которое он вам написал. На самом деле его ничего не беспокоило. Просто он проявил осторожность. Джо обращался к врачу. Я сам говорил с врачом. У Джо были небольшие сердечные неполадки. Ничего серьезного, но это заставило его немного задуматься.

— Сердечные неполадки? — переспросила она.

— Сердечный приступ. Вы, кажется, упоминали, что в детстве он перенес свинку. Это часто ослабляет сердце. Да и вообще он не был особенно крепким.

Женщина согласно покачала головой, и глаза ее увлажнились.

— Да, Джозеф никогда не был особенно здоровым. Я встал. И тут она вдруг произнесла:

— О, по поводу денег…

— Это ваши деньги. Джо хотел, чтобы вы получили их.

— Нет, я не о том. Я хотела спросить, могу ли я вам заплатить что-нибудь? За вашу помощь.

— Нет, миссис Маддерн. — Я улыбнулся ей. — Со мной уже расплатились. Мне очень жаль, что вам пришлось пережить такие неприятности. Что собираетесь теперь делать?

Она сняла очки, вытерла глаза и снова надела очки.

— Вероятно, вернусь домой. Все мои знакомые там. И друзья. Я постараюсь сделать так, чтобы Джо можно было похоронить тоже там, дома. Возможно, я уеду уже завтра.

Я направился к двери:

— Спокойной ночи, миссис Маддерн, и прощайте! Она стояла в дверях, маленькая и милая, и смотрела на меня.

— Прощайте, мистер Скотт, вы были очень добры. В офисе я перестал чувствовать себя благородным. Я сбросил пиджак и, откинувшись на спинку стула, положил ноги на стол. Да, это было сложное дело! Оно начиналось обычно: нужно было выяснить, как и почему убили парнишку по имени Джо. Но к тому моменту, когда открылась правда, на свет выплыло множество тайн. Так что частному детективу совершенно естественно могло прийти в голову: а не лучше ли заняться бухгалтерией или, быть может, рытьем канав? Это было бы все равно, что, сковырнув прыщик, наблюдать за тем, как он начинает наливаться гноем, затвердевать, уродливый, с горящими под его поверхностью гнойными щупальцами.

Женщины!

Конечно, не все они одинаковы. Сара, например, другая. Одно я мог сказать о Cape — она была со мной абсолютно честной. И если я ей нравился, то не потому, что был частным сыщиком, который ведет дело, касающееся ее брата, а просто потому, что я Шелл Скотт. Я не мог сказать того же о Глории или Робин.

Размышляя подобным образом, я почувствовал отвращение к людям вообще и в особенности к женщинам. И тут я вспомнил о Максайн!

Ах, Максайн! Белокурая, голубоглазая, гибкая, скромно потупившаяся Максайн!

Я взглянул на часы. Было час ночи. Я убрал ноги со стола и ухмыльнулся. Ага, может быть, Максайн другая?