Разворот на восток

Михайловский Александр Владиславович

8 октября 1943 года, утро. Тунис, Бизерта.

Бизерта, место позора и бесславья русского флота, последний приют белой Черноморской эскадры. Тут до сих пор доживает свои дни колония из русских моряков и их семей. Древние как Мафусаилы трясущиеся старцы и молодая поросль, которая в двадцатом году, в момент бегства из России, еще пищала в колыбелях или даже не родилась. Потом, в конце двадцатых – начале тридцатых большая

часть потерявших всякую надежду команд перебралась во Францию, остальные остались здесь, дожидаться неведомо чего. И дождались: сначала позора капитуляции сорокового года, а потом ноября сорок второго, когда Петен с Лавалем без боя сдали Тунис немцам под тыловую базу Африканского корпуса. Некоторые из русских белоэмигрантов ушли отсюда воевать с немцами к Деникину, другие же подались к Краснову и Шкуро. Первые в Советском Союзе любимы и овеяны бессмертной славой, вторых русский народ проклял и приговорил к забвению по методу товарища Герострата. Не было тут таких никогда. На сухопутных фронтах русскоговорящих деятелей в немецкой форме сразу оформляли в трибунал как изменников Родины и при минимальных формальностях ставили к стенке.

Собственно, Советскому Союзу не нужна ни сама Бизерта под военную базу, ни обитающие тут обломки мира «до без царя». Советская эскадра под командованием адмирала Ларионова прибыла сюда, потому что именно здесь стартует операция «Бетельгейзе», являющаяся заключительным этапом плана «генерал де ла Рэй». До недавних пор Виктор Сергеевич об этом плане был ни сном ни духом, но три дня назад в Таранто, куда его эскадра зашла ради пополнения запасов и отдыха личного состава, комиссар третьего ранга Антонова представила адмиралу из будущего очень интересного человека.

– Знакомьтесь, Виктор Сергеевич, – сказала она, – это Пит Гроббелаар, горный инженер, герой Советского Союза, наш союзник, полковник южноафриканской армии и временный президент независимой Южноафриканской республики. Прошу, как говорится, любить и жаловать.

Вместе с этим временным президентом на причале присутствовали четыре сотни самых отчаянных головорезов, каких только можно себе вообразить. Как разъяснила адмиралу товарищ Антонова, это личный состав расформированного в Красной Армии бурского спецполка «генерал Де ла Рэй». Теперь этих людей, с использованием без толку болтающегося в Бизерте человеческого материала, предстоит переформировать в одноименную южноафриканскую дивизию, или даже корпус, после чего это соединение отправится к себе на родину наполнять ее независимость самым правильным содержимым.

Во время второй осады Тобрука, по времени совпавшей с переворотом в Британии, в плен к немецко-итальянской группировке

после недолгого сопротивления сдался двенадцатитысячный гарнизон этого укрепленного пункта, в основном состоящий из частей второй южноафриканской пехотной дивизии. Обстоятельства этой капитуляции крайне туманны, ибо предыдущая осада продолжалась целых девять месяцев, а эта продлилась только три дня. С одной стороны, налицо были трудности со снабжением, ибо британское командование отказалось снаряжать высокорисковые морские конвои в осажденный город, с другой стороны, в отличие от австралийцев, державших оборону во время первой осады, южноафриканские буры не испытывали особой лояльности к чуждой для них Британской империи. А может, первый фактор наложился на второй. Британский командующий Клод Окинлек не захотел рисковать ограниченным быстроходным транспортным тоннажем ради каких-то там буров, и те поняли этот жест как оскорбительное равнодушие к их судьбе, и не стали оказывать врагу упорного сопротивления.

Собственно, на этом моменте война в Северной Африке фактически прекратилась, ибо Гитлер отозвал Лиса Пустыни со всеми его танками на Восточный фронт, где тот и сгинул, а англичане короля Георга, потеряв Метрополию, были вынуждены перебрасывать все, что возможно, в находящуюся под японским ударом Индию. И прежде не очень значительные противоборствующие силы разом усохли до ничтожных. Как, должно быть, потом жалел британский командующий о выброшенной «за просто так» целой южноафриканской дивизии, как бы она пригодилась в условиях патологической слабости противника!

И когда германо-итальянская группировка в Ливии и Тунисе наконец сложила оружие, британское командование в Египте попробовало наложить лапу на пленных буров, но получило в ответ роскошную индейскую национальную избу. Освобождали Тунис просоветские французские формирования (других на данный момент нет), усиленные ротными и батальонными тактическими группами 1-го ВДК, перед тем здорово порезвившимися на юге Франции. А потому перед бодро продвигающимися вглубь Туниса британскими подразделениями были выставлены заслоны из советских парашютистов и французских свободоармейцев, вооруженных гранатометами, реактивными огнеметами, едиными и крупнокалиберными пулеметами, прошивающими легкие британские танки и бронетранспортеры как картонные коробки. Но до стрельбы так и не дошло, потому что из Лондона британского командующего одернули рывком поводка и резким окриком: «Фу, Клод, место!». Чисто британских пленных, пожелавших репатриироваться на родину, генералу Окинлеку вернули, а остальные для него оказались табу.

Конец ознакомительного фрагмента.