Развращение невиновных

Рейн П.

Я смеюсь над его комментарием. — Что ты имеешь в виду? Я помолвлен.

— Да… хорошо.

Неужели он что-то знает о нас с Софией? Как он мог?

Затем его лицо напрягается. — Поговорим завтра после звонка.

Я киваю. Тяжесть неизвестности повисла между нами.

Проводив себя взглядом, я направляюсь в свою комнату, проходя по пути мимо Анжелики.

— Эй, Антонио, Аврора уже вернулась в свою комнату?

Я останавливаюсь, наморщив лоб. — Откуда мне знать?

Она

откидывает голову назад. — Она сказала, что вы сегодня что-то делаете.

Я делаю мысленную заметку, чтобы выяснить, во что играет Аврора. — Мы должны были, но что-то случилось. Я не уверена, чем она в итоге занялась.

Она хмурится, но потом приходит в себя. — Ладно, тогда я догоню ее завтра, наверное. Спасибо!

Помахав рукой, она бежит по коридору к лифту.

Когда я добираюсь до своей комнаты, я некоторое время валяюсь, слушаю музыку и читаю. Потом принимаю душ и, наконец, заставляю себя заснуть. Сон никак не приходит.

Каждый раз, когда я закрываю глаза, я вижу только Софию без рубашки, лежащую подо мной, ее огромные сиськи в моих руках, мой рот вокруг ее сосков. Мой неистовый стояк — постоянное напоминание о том, как сильно я хочу ее, как сильно я готов рисковать, чтобы обладать ею.

Наконец, я не могу больше терпеть. Я вскакиваю с кровати, натягиваю с пола брюки и выхожу из комнаты на лестничную площадку без рубашки, без носков и обуви. Я, как одержимый, поднимаюсь на два этажа, поднимаясь по лестнице, перепрыгивая две ступеньки за раз. Я задыхаюсь, когда подхожу к ее двери, и не задумываюсь, что, черт возьми, я делаю, когда стучу.

Но как только в тишине ночи раздается стук костяшек пальцев по двери, я понимаю, что это чертовски глупо. Что, если Джованни внутри, с ней? Что, черт возьми, я тогда скажу? У меня нет оправданий.

У меня пульс бьется в затылке при мысли о том, что они будут делать там посреди ночи.

Другая часть меня утверждает, что мне наплевать на то, что он там. Я что-нибудь придумаю. Придумаю что-нибудь на месте и буду рад, что помешал. Я снова стучу, как никогда решительно, чтобы… чтобы что?

Понятия не имею. Знаю только, что мне нужно ее увидеть.

Дверь открывается, и я вижу Софию в том же шелковом комплекте, который был на ней в ту ночь, когда началась моя одержимость. То немногое самообладание, которое у меня еще оставалось, исчезает, когда я делаю шаг внутрь, закрываю дверь ногой, притягиваю ее к себе и целую.

Сначала она удивлена, как всегда, но не отталкивает меня, как в тот вечер. Вместо этого ее руки погружаются в мои волосы, а ее язык встречается с моим, борясь за контроль. Но мы оба знаем, что я не отдам его ей. Я перевел нас в устойчивый темп, который стал менее требовательным. Я не хочу отпугнуть ее, но, Боже, я хочу пометить эту женщину. Только я. Никого больше. Мысль о том, что кто-то другой

будет выжимать из нее невинную сексуальность, сводит меня с ума.

Я провожаю нас к ее кровати, и когда задние части ее ног ударяются о матрас, она спотыкается и падает на него в сидячем положении. Ее большие ланьи глаза смотрят на меня, полные вожделения и… доверия. Это охренительно заводит, иметь такую Софию, у которой нет никакого сексуального опыта. То, что она доверила мне свое тело, — это привилегия, и я не позволю ей пожалеть о своем решении.

— Сними рубашку. — Мой голос звучит хрипло.

Она колеблется мгновение, затем стягивает шелковистую ткань через голову.

Мои руки тянутся к ее идеальным сиськам, и я держу их на весу, сжимая и проводя большими пальцами по ее соскам. Она вздрагивает от удовольствия и вздыхает. Я хочу прижаться губами к ее коже, но заставляю себя выпрямиться.

— Теперь шорты.

София тут же подносит руки к резинке своих шелковых шорт и стягивает их с ног, после чего отбрасывает в сторону.

Боже, она чертовски совершенна. Чертовски сексуальная и в то же время такая невинная.

— Теперь ложись.

Она делает то, что я прошу, ее волосы рассыпаются по пледу под ней. Только после этого я опускаюсь перед ней на колени. Она резко вдыхает, когда я раздвигаю ее ноги, закидывая их себе на плечи, и придвигаю ее задницу ближе к краю кровати.

Ни одному мужчине не открывался такой вид, как сейчас, — ее идеальная розовая киска блестела и просилась на язык. От мысли, что через несколько секунд я буду единственным, кто знает вкус этой женщины, мой член твердеет до боли, упираясь в хлопок пижамных штанов.

Я осыпаю нежными поцелуями ее левую ногу, начиная от лодыжки и продвигаясь вверх. Когда я дохожу до внутренней поверхности бедра, дыхание Софии становится более учащенным, и она сжимает под собой одеяло.

В конце концов, я перемещаю свое лицо прямо между ее ног и глубоко вдыхаю, встречаясь с ней взглядом. Ее запах в равной степени сладкий и мускусный, и мне не терпится проникнуть языком между ее складок. София поворачивает голову.

О, нет, она не собирается смущаться.

— Не отворачивайся от меня, dolcezarra. В нашем желании нет ничего постыдного.

— Я… я никогда этого не делала, — говорит она тихим шепотом.

— Я знаю. Но поверь мне, тебе это понравится.

Я раздвигаю ее и провожу языком по всей длине от ее сжатой попки до клитора, и ее спина выгибается дугой.

Ее рука ныряет в кудри на моей макушке и тянет до боли, когда я концентрирую свои усилия на ее набухшем клиторе. София выгибает бедра, и я одной рукой держу ее за живот, чтобы удержать на месте, пока я лакомлюсь ее киской.

Звуки, которые она издает, станут моим новым саундтреком, когда я буду кончать.