Реактивация!
Шрифт:
Теперь выхаживать юношу придётся до конца, какой бы он ни был! А это не меньше трёх месяцев в общей палате: покой, покой и только покой. И потом ещё дома, полгода-год, никаких тяжестей и нагрузок - слишком опасное ранение для паренька. Петь нельзя, говорить лишь вполголоса, чтобы лёгкие не порвались, дышать через раз и неглубоко, не позавидуешь. Если бы нож вошёл в спину на ладошку левее - кончик лезвия попал бы прямо в сердце, хоть с этим юнцу повезло!
Результат анализов удивил - основной составляющей пота оказался… физраствор, практически в чистом виде.
Боли Шмын не ощущал, как и тела, наверняка родичи вырубили нервную систему, гордясь поступком. Зато с радостью доложили, что уже одна треть зарубцевавшейся ткани перефигачена в живую плоть. Хорошо иметь толковую родню, даже с вкраплениями отдельно взятых бестолочей. Обещалкины манили будущим - мол, в итоге, останется лишь узенький белый шрам на коже, на что заполучили справедливое возмущение. "Мужчину шрамы украшают, не смейте самодельничать!" Тут же неблагодарного потомка поставили на место военспецы:
– Шрамы появляются у тех, кто подставился! Хороший воин вообще шрамов не имеет, а тот у кого их десяток: или балбес и недотёпа, или уже погиб от ранений!
Дуремарские глюки явно не соображали в общественном мнении, оправдывающем разгильдяйство и безалаберность. Впрочем, спорить с ископаемыми значит не уважать себя - не дай бог, ежели кто узнает, что он дискутирует с диссидентами, живущими внутри головы. Сразу все окружающие станут снисходительными, мягкими пушистиками. А добрые, крупногабаритные дяденьки обеспечат дополнительной одеждой. В конце концов, коммуналку в мозгах можно и потерпеть, не вечно же будет длиться нашествие давным-давно вымершей родни.
Внезапно, посередь очередной тьмы, яджуджи загомонили от возмущения и отчаяния.
– Что происходит…кто подключил подопечного…отрубайте, пока не накосячил…ему же НЕЛЬЗЯ!
Ничего не помогало - сила духа Старка сама взяла контроль над существованием. А как не среагировать, если мягкая тёплая ладонь легла на руку и волна любви и сочувствия перешла из одного сердца к другому.
– Люба?!
Лёгкий, еле слышный шёпот, вызвал ответную, хотя и двойную реакцию. Радость девушки в связи с оживлением от первого же прикосновения и… недоумение.
– Это я, Афина.
Ладошка улетучилась. Вместе с телом, которое понеслось найти хоть кого-нибудь из персонала, чтобы поделиться новостью. Темнота вернулась, успокоив кукуруджей…
Наташа, врубившись в сообщение юной девы, тут же зашла в палату. Вроде всё, как обычно, но следует сообщить Леониду Алексеевичу. Тот самолично прошествовал к больному коматознику - а вдруг и правда очнулся? Однако никаких изменений не было видно.
– А ты уверена или померещилось?
– Чего же померещилось? Я здесь села, вот так положила руку, чтобы…
Бессознательная личность нагло развернула свою конечность и ухватилась пальцами за запястье девушки. Не хватало, чтобы Афинка опять сбежала! Букуруджи заголосили, а лекари дружно изумились - ну, ладно, шёпот, а зачем одноклассницу хватать! Мы в коме или где? Откуда силы на лёгкое прикосновение и пожатие,
– Старков, расслабься, тебе нельзя делать резких движений, - предупредила медсестра.
– И не вздумай говорить, а то рана может разойтись, - добавил хирург.
– Рана полностью зарубцевалась и наполовину перешла в нормальную ткань вместо рубца, - шепотливо доложил лежачий недотыкомок, - а Афинку я вам не отдам. Самому нужна!
Наглость и самоуверенная непокобелимость пациента спровоцировали здоровый смех и нездоровый блеск в глазах хирурга, пишущего книгу о необычных случаях в хирургической практике. Клиент явно напрашивался на научные исследования и лишь возраст не позволял загребсти больного в подопытные. Следовало поговорить с его родителями, чтобы получить согласие на сотрудничество. Всё равно парню явно нечем заняться в быту, а в исследованиях ему наверняка интересно будет поучаствовать. Эх, если бы ещё разок прорентгенить тело!
Ма-де-муазель Зелинская сидела тихохонько и думала, как бы поделикатнее узнать про неведомую Любу. Вдруг сестра какая-нибудь или ошибка в сказанном по болезни? Вот только ответа ни за что не дождалась бы - Олег не был готов к объяснениям и наверняка скосил бы в сторону пятой поправки к Конституции США, сославшись на рекомендации врача по молчанию.
Ближе к вечеру, парня перевели в общую палату на две койки, которые синхронно пустовали. Родители, получив радостное сообщение из регистратуры, примчались полным составом. Радость от сына, пришедшего в себя, отложила обязательные попрёки и нравоучения по поводу поножовщины и непримерного поведения. Андрейка восхищённо смотрел на брата, который по настоящему был ранен и лежал в настоящем госпитале, как настоящий военный. Самых нужных, Вику с Алёнкой, пока ещё не оповестили.
А поутру все, кому не лень, проснулись и обустроили паломничество. Возглавил череду капитан юстиции Кольцов, которому передали дело о четырёх драчунах и трёх ножах, один из которых так и не был использован. Лёгкое, ненавязчивое давление из ЦК, и присутствие рядом хирурга и Старкова-старшего позволяли быть объективным по самое не могу.
– Олег, я знаю, что тебе трудно и нежелательно говорить, поэтому ты только кивай.
Кивать тоже не рекомендовалось, но хлопать ресницами хотелось ещё меньше.
– Итак, вечером 10 мая, по показаниям свидетельницы Камалетдиновой, три человека тащили за сараи девушку, которая звала на помощь, так?
Кив-кив.
– Ты проходил мимо и бросился ей на помощь, откуда и куда ты шёл и почему там оказался?
Покивать не удалось, поэтому пришлось прошептать "из библиотеки - домой".
– А, так вот чьи книги там валялись? Сегодня же передадим их твоим родителям. Зачем же ты один против троих полез драться?
На этот раз роль кивателей исполнили плечи - мол, сам дурак, понесло меня. Впрочем, вопрос не имел отношения к краткому дознанию и ничего не пришлось записывать. Подлечится парень - можно допросить по полной!