Real-RPG. Ледяной клинок
Шрифт:
«Как молиться? Что мне делать?» – успел услышать я взволнованный голос Ани. После вдруг понял, что больше не могу сопротивляться накатывающему беспамятству и перестал бороться – последним усилием словно шагнув в пропасть. Тело на несколько мгновений оказалось будто в невесомости; потолок закружился с такой скоростью, что почувствовал себя в космосе среди стелящихся в линии звезд. Несколько секунд калейдоскопа вокруг, а после я словно упал с огромной высоты плашмя в воду. Выгнувшись дугой, в беззвучном крике боли, почувствовал как закатываются глаза и на меня наваливается непроглядная, густая тьма.
Глава 3.
Начав понемногу осознавать действительность, я постепенно приходил в себя, выныривая из липкой паутины беспамятства. И почти сразу глухо застонал от невыносимой боли и мерзкого чувства тяжелой тоски. Мышцы сковывала усталая немощь, которая едва позволяла шевелиться. Открыв глаза, увидел, что лежу ничком на каменистой плите, раскинув широко руки и ноги, словно приземлился, падая с большой высоты.
Стиснув зубы, неимоверным усилием заставляя тело двигаться, со старческим кряхтением поднялся, осматриваясь. Вокруг был только голый камень и густой, осязаемый молочный туман. Со стоном обхватив голову руками, я перевел дыхание, массируя виски и пытаясь прорваться сквозь тягучую пелену, сковавшее все тело.
Осмотрев себя, понял, что одет лишь в полотняные штаны и рубаху с растянутым воротом — вещи, которые приобрел вместе с комплектом доспехов. И осознав, что экипировки на мне нет, с необычайной четкостью почувствовал камешки под босыми ногами.
Неожиданно молочно-белая патока вязкого тумана разошлась, и на меня неожиданно вышел… я. Вернее, это был мой двойник, точь-в-точь — в кожаной экипировке авантюриста, с Зеленым листом в руке и знакомой по отражению в зеркале усмешкой. Вот только клинок светился грязно-серым цветом, а глаза двойника были полностью черные, блестящие глянцем абсолютного мрака.
Сверкнул клинок и отшатнувшись, едва не упав, я попятился. Двойник вдруг улыбнулся – очень и очень знакомо чуть склонив голову, и вновь попытался меня достать ударом меча. Замелькал клинок — мне оставалось только отпрыгивать. Коротко обернувшись, я увидел, что позади меня арка прохода, в котором клубится густой мрак — к нему и гнал меня, очень умело, двойник. И оказавшись на самом пороге пещеры, я понял, что шаг во тьму — это конец разумного существования. За те несколько секунд, что противник загонял меня к темному зеву, я попытался обнаружить интерфейс, достать меч, даже представить и ощутить его в руке — но ничего не получилось.
Исходящий серо-грязной дымкой изогнутый клинок уже падал сверху — не давая никакого шанса, и я — чтобы не быть поглощенным мраком, просто шагнул под удар, навстречу смерти. Эльфийский меч, который должен был перерубить меня напополам, вдруг со звоном отскочил – а я даже удара не почувствовал. На таком знакомом, и одновременно чуждом лице двойника мелькнуло недоумение, и его фигура вдруг развеялась темным сгустком, растворившемся в молочно-белой пелене вокруг, на несколько мгновений изуродовав ее темными разводами.
Позади дохнуло липким холодом и меня вдруг потянуло во тьму – понимая, что оставаться здесь больше нельзя, я рванулся прочь изо всех сил, погрузившись в густой туман и даже не зная, куда бегу. Касание мрака оказалось настолько страшным, что даже не особо испугался, когда под ногами исчезла поверхность, и вновь ощутил себя в свободном полете. Но всего лишь на краткое
– Привет, — загадочно шепнула она, обвивая меня руками и прижимаясь большой упругой грудью. Глаза с красной радужкой и вертикальными зрачками оказались совсем рядом, но ни они, ни более длинные, чем у людей клыки, ни даже маленькие рожки не могли испортить и поколебать ауру притягательной сексуальности, исходившую от незнакомки.
– А я тебя ждала, – произнесла демонесса, и вдруг прильнув еще ближе, провела мне языком от ключицы до уха — причем еще так умело прижавшись гибким манящим телом, что меня пронзило словно электрическим разрядом — от предвкушения грядущего наслаждения.
Говорил уже, что мне не везет с девушками? Наверное, если бы раньше не было проблем, я бы не выдержал. Но, наученный очень и очень горьким опытом, смог найти в себе силы и отшатнуться.
– - Какой ты… самостоятельный, – широко и совсем без разочарования улыбнулась демонесса. – Ты мне нравишься… – протянула она, томно облизываясь.
Мы находились на вершине плато – продуваемом со всех сторон ветром, но не несущим холода – так бывает на Карибском море, как сильно бы не задувало. Вот только Карибского моря рядом не наблюдалось, а плоская площадка плато была окружена молочно-белым туманом, из которого я совсем недавно вырвался.
Шумно сглотнув, я присмотрелся к незнакомке. Из одежды на демонессе были только украшения – массивное ожерелье, спускающееся клином между больших и высоких грудей, а также широкий золоченый пояс – также в форме буквы «V», нижней частью заканчивающийся там, где начинаются ноги. Демонесса, несмотря на абсолютно нечеловеческий вид, была обескураживающе, сексапильно и просто невероятно привлекательна – хотелось подойти, взять ее одновременно и за верхние, и за нижние девяносто, сжать в объятиях и никогда больше не отпускать. Красные глаза манили, и даже если получалось в них не смотреть, невероятного труда стоило отводить взгляд от крупных сосков и линий крутых бедер.
Демонесса между тем, чуть улыбнувшись, медленно двинулась ко мне. И вдруг выругалась сквозь зубы, сморщившись так, будто съела сразу половинку лимона, а через мгновение даже сощурилась и отвернулась от сильного света.
Резко обернувшись, я увидел… Лунатиарну, без сомнений. Винтарская богиня легким шагом подходила ближе, распространяя вокруг себя обжигающе-яркий свет. В отличие от демонессы она не выглядела молодой и привлекательной, но при этом обладала неземной, совершенной красотой. Вот только отстраненное выражение лица, и самое главное взгляд – светящихся изнутри белесым светом глаз, просто убивал все мысли о привлекательности.
Подойдя ближе, богиня света заслонила меня от демонессы, и вдруг взяла за подбородок, рассматривая словно неожиданную находку. Ее руки были холодны, а касания неприятны – резковаты, грубоваты, безо всякой плавности и хоть какой-то мягкости участия. Невольно я отшатнулся – от Лунатиарны веяло холодом и безразличием. Богиня на миг растеряла невозмутимость – ее губы тронула брезгливая гримаса. И только тогда, когда светоносная дева отвернулась, уходя, я понял – не стоило демонстрировать небрежение богине и так бесцеремонно мешать ей меня рассматривать.