Шрифт:
Глава 1
Я вынырнул из кровавой пелены забвения, которая теперь заменяла мне сон. Невольно дернулся в момент пробуждения, и тут же хрипло застонал от боли в потревоженных мышцах.
Перед глазами, привычно, загорелись строки системного лога.
Внимание! Вы провели еще 4 часа в паутине кукольника. За выживание в экстремальной ситуации вам начисляется: 6 теневых бонусов к Силе, 4 теневых бонуса к Ловкости, 10 теневых бонусов к Выносливости, 9 теневых бонусов к КЭП.
В этой чертовой теневой параллели я давно потерял
00:13:13… 00:13:13… 00:13:13…
Здесь не было привычной для родной параллели смены дня и ночи, а круглосуточно пылало намертво «приколоченное» к небосводу ослепительно-яркое солнце. Потому, сколько часов или суток я провел в плену, оставалось только гадать… Вроде бы, за время плена, я уже трижды проваливался в кровавую пелену беспамятства. Или четыре? Черт! Впрочем, да какая уже разница.
Я висел между двумя высокими и белыми, как слоновая кость, берхами намертво спеленатый паутиной, как чертова муха, и не мог шевельнуть даже пальцем. Все мышцы в теле затекли, от долгого пребывания в неподвижном состоянии, и на любую попытку шевеления реагировали болезненными судорогами.
Большой палец правой руки, с кольцом, был изолирован паутиной от остальной ладони особенно тщательно. И я не имел ни малейшей возможности ни шевельнуть им, не дотянуться до него соседним пальцем, потому не мог ни призвать копье, не вызвать меню, чтоб узнать свои текущие характеристики.
Только лицо гады оставили свободным от паутины, чтоб я не задохнулся раньше времени, и мог долго радовать своим жалким беспомощным состоянием ублюдков-похитителей.
— Оччнулсся? — я невольно вздрогнул от раздавшегося сбоку голоса соседа. — Хорошшо. Готовсся, Ссережша. Ссейччасс будем зсавтракать.
Потусторонняя тварь идеально копировала не только внешность, но и голос своей жертвы. Даже зная, что Толян мертв, услышав натянувшего его маску кукольника, я в который раз поймал себя на мысли, что готов привычно ляпнуть в ответку что-то типа: «Хоре прикалываться, Толя. Ни разу не ссмешшно.»
— Я не голоден, — прохрипел я в ответ. — Дай, лучше, воды.
Долгое общение с потусторонней тварью притупило у меня первоначальный ужас перед ней. Убедившись, что убивать меня пока в планы кукольника точно не входит, я невольно стал воспринимать высокоуровневую смертельно опасную тварь, как банального тюремщика.
— Ссперва зсавтрак, — тварь в образе Толяна вышла из мертвой зоны, неся в руках уже знакомое мне здоровенное розовое яйцо в фиолетовую крапинку (мой стандартный тюремный завтрак, как, в прочем, и обед, и ужин). — Ссъешшь зсавстрак, будешшь пить.
— Сука! — обреченно бросил я в лицо «соседу». Попытался, до кучи, еще и плюнуть, но, из-за страшного сушняка, во рту банально не оказалось слюны.
Проигнорировав мое ругательство, «Толян» мазнул по губам черным раздвоенным языком и спросил:
— Сам рот откроешь, или помочь?
При первой кормежке я имел неосторожность выпендриться и закочевряжиться. И через секунду я узнал КАК помогает потусторонняя тварь.
Свободной рукой, в тот раз, кукольник схватил меня за нижнюю челюсть. Но, вместо иллюзорных пальцев я ощутил, как подбородок до кости рвут острые, как скальпель, когти чудовища. Конечно, я тут же распахнул рот, шире самого голодного птенца.
Однако желания повторять эксперимент эта быстрая поправка, конечно, не вызвала. И, при следующих кормежках, я больше ни разу не ерепенился. Вот и сейчас, вместо ответа, покорно открыл рот.
Кукольник мгновенно вскрыл яйцо и, приставив дырку на розовой макушке к моим губам, стал аккуратно переливать содержимое мне в рот.
На вкус эта экзотическая пища была, как… Да, как обычное сырое куриное яйцо, только приторно сладкое. Ну и порция, из-за гигантских размеров розового, была, соответственно, раз в десять (а то и все пятнадцать) больше куриного.
Первые глотки патоки яичного белка стекали в глотку легко, но дальше организму требовалось запить сладость. Однако, в силу каких-то извращенных предубеждений кукольника, тварь требовала, чтоб гигантское яйцо было выпито одним залпом, без перерывов на запить. Потому приходилось терпеть, давиться и глотать, глотать, глотать тягучую сладкую жижу.
На последних глотках снизу начинала уже подниматься тошнота, отчего патока в горле вставала колом, не желая больше опускаться, и я начинал реально задыхаться. Но кукольник в маске соседа наносил точечный укол в какую-то точку под моим подбородком, и горловой спазм на пару секунд благополучно исчезал. Остатки яйца тут же проваливались в пищевод. А то, что потом за эти пару секунд я расплачивался несколькими минутами мучительного кашли, никого уже не волновало.
Как и обещал, в конце завтрака тюремщик напоил меня водой из распечатанной на моих глазах пластиковой бутылки. Точно так же, как с яйцом, приставил мне горлышко бутылки к губам (предварительно дождавшись, разумеется, когда я закончу трястись от кашля) и, приподняв бутылку, стал аккуратно переливать мне в глотку вожделенную влагу.
Еще в процессе питья перед глазами ожидаемого загорелись строки системного лога:
Внимание! Вами было употреблено яйцо фахжжа, с пробужденным эффектом бездны. Родство с Хаосом +2 %, отторжение Порядка -2%. Вам начисляется: 48 очков теневого развития, 12 теневых бонусов к Силе, 10 теневых бонусов к Ловкости, 10 теневых бонусов к Выносливости, 6 теневых бонуса к Интеллекту, 10 теневых бонусов к КЭП.
Да, вы все правильно поняли. Чертовы яйца, похоже, были заряжены каким-то ритуалом и, оказавшись в моем желудке, начинали, игноря мои хотелки, внаглую кроить энерготип, перестраивая его в сторону Хаоса. После каждого яйца я получал приток в Хаосе и просад в Порядке, не всегда на два процента, бывало, что выпадал и один процент, но, как бы то ни было, Хаос неизменно рос, а Порядок убывал. Утешительным призом мне, при этом, был халявный рост очков и бонусов теневого развития. И что самое паршивое, как ни напрягал память, я не мог припомнить, сколько всего яиц мне уже скормили за время плена.