Real-Rpg. Система Возвышения. Метаморф

Кин Николай Сергеевич

– Ну ты, парень, даешь! Шустро ты, я бы точно не успел, – сказал он мне, поддерживая меня под плечо. Я еще некрепко стоял на ногах и меня чуть шатало из-за нахлынувшего адреналина.

– Что с девушкой? – перво-наперво спросил я.

– Да все с ней хорошо, вон стоит, – и указал рукой на перрон. Там вся в слезах, опустив глаза, стояла самая красивая девушка, которую я только видел в своей жизни. Стояла и смотрела на меня, буквально ощупывая на предмет полученных повреждений, с искренним переживанием на лице и готовая чуть что, снова пустить слезы. Удивился про себя такой реакции – ну спас, но прошло ведь только несколько

минут после всего этого, и так смотреть на чужого, в сущности, человека? Очень странно.

Сверху, нам подали руки несколько мужчин, и, ухватившись за них, мы вылезли на перрон, где мне громко зааплодировали, а кто-то даже и заулюлюкал во все горло.

– Молодец!..

– Так держать! – доносилось из толпы, которая сразу собралась вокруг происшествия, как обычно всегда и бывает.

– А парень-то не промах, вон какую девицу отхватил! – выкрикнул кто-то и из толпы, послышался добрый смех и даже я улыбнулся этому. А девушка так вообще залилась румянцем и потупила глаза в пол. Подойдя к девушке, смотрел на нее и никак не мог придумать, что спросить, в голове было пусто. Не придумав ничего умнее, спросил первое, что пришло мне в голову.

– Как ты? – взволновано спросил я.

– Благодаря тебе хорошо, – прошептала она.

И, встав на носки, дотянулась до моей щеки и чмокнула ее. Вокруг опять послышались подбадривающие крики.

– Спасибо, – снова прошептала она.

– Всегда пожалуйста, – опять сумничал я.

– Вика! Вика, как ты?! – закричал какой-то молодой человек с другого конца зала, и, быстро подбежав к девушке, стал ее ощупывать и осматривать со всех сторон. Она с улыбкой повернулась к нему и бросилась на шею. Я же молча развернулся и, не оглядываясь, ушел наверх. Судя по всему, это был ее парень, а жаль, она мне приглянулась. Но быть третьим лишним мне точно не хотелось. По пути домой забежал в магазин и купил колбасы и батон хлеба, подумав, прихватил еще пачку зеленого чая. Наконец-то оказавшись у себя на кухне, включил чайник и уселся мастерить бутерброды. Быстро их умяв, как учил нас всем известный кот, колбасою вниз да под сладкий чай. И, не раздеваясь, завалился в кровать, решив оставить все размышления на завтра, и как ни странно, почти сразу отрубился.

Последней мыслью, пролетевшей в голове, было: «Н-да, знатный сегодня выдался денек…»

Проснулся через несколько часов не сам, а от звонка в дверь. Через несколько секунд, не дождавшись моего ответа, по двери стали молотить ногой. Удивившись такому, мягко сказать, странному поведению неизвестно кого, все же встал и, подойдя к входной двери, посмотрел в глазок. Оттуда на меня уставился чей-то красный от полопавшихся вен глаз. Быстро отскочив от входной двери, спросил:

– Кто там?

– Мы из военкомата, открывайте дверь! – послышалось оттуда и синхронно с этим по двери опять ударили ногой.

– Покажите ваши удостоверения! – нашелся я с ответом.

– Я тебе знаешь, что сейчас покажу! – и снова удар по двери.

– Открывай дверь, иначе мы повяжем вас по статье об уклонении от воинской службы! – надрывался за дверью военный, а это был именно он. Рядом с ним стоял какой-то плешивый старичок в гражданском, с папочкой под мышкой.

– Пока не покажете удостоверения, не открою! Я знаю свои права и не буду открывать дверь кому ни попадя.

– Это МЫ кто ни ПОПАДЯ?! – снова закричал военный.

Больной какой-то, про себя подумал я. Такому откроешь, и фиг поймешь, что он может сделать, нападет еще на меня.

– Андрей, покажи ему удостоверение, – спокойно произнес другой мужик.

– Но, Владимир Михайлович… – попробовал что-то возразить вояка.

– Покажи, – с нажимом повторил плешивый. Недовольно вздохнув, он все-таки залез в карман куртки и достал корочку и, даже не развернув, поднес к глазку.

– Разверните, – сразу же сказал я. Этот же неадекватный тип опять обернулся и посмотрел на плешивого, который утвердительно ему кивнул. После он все-таки развернул его и показал, поднеся к глазку. Я прочел следующее: Андрей Сергеевич Свинопас, и далее воинское звание: Прапорщик. Понятно теперь, почему он не хотел его показывать, ведь он реально чем-то смахивал на свинью, своим неадекватными повизгиванием так точно.

– Хорошо, сейчас, – но открыл я дверь не полностью, а на длину цепочки, и, как оказалось, не зря. Чуть ее не порвав, в квартиру попытался прорваться этот псих, но я, готовый к чему-то такому, сам уперся с другой стороны двери, и у него ничего не вышло. Отпрянув от двери, тот, по всей видимости, хотел попытаться взять дверь с разгона, но его опять остановил плешивый.

– Хватит, Андрей! – по-видимому, тот все-таки остановился. Я же был готов закрыть дверь в любой момент.

– Савиков Николай Сергеевич? – спросил он меня.

– Да, это я.

– Вы проживаете в этой квартире?

– Да, проживаю.

– Один?

– Простите, а к чему такие вопросы?

– Просто интересуюсь, почему за вами числится повестка годичной давности, и вы все еще здесь, а не защищаете просторы нашей дорогой родины.

– Я был в коме…

– Простите, где? – переспросил он.

– В коме был, говорю! И только два недели, как вышел из нее, – внес ясность я.

– Ясно. Но это не изменяет того факта, что вы не явились на приемную комиссию, – продолжил он гнуть свою линию.

– Но, простите, я был в бессознательном состоянии и никак не мог на нее попасть. Разве что на тележке и в состоянии овоща. И вообще, чего вы от меня хотите?

– По вашей последней справке из института **** вы числились на первом курсе и сейчас должны заканчивать второй. Предоставьте справку о том, что продолжаете учебу, и никаких к вам больше вопросов не будет, по крайней мере некоторое время.

– Она в институте, – быстро сориентировался я

– Тогда вот, распишитесь в получении повестки на приемную комиссию. – Он быстро что-то начеркал на бланке и протянул его в мою сторону вместе с ручкой. Бегло просмотрев его, увидел сегодняшнее число. Судя по всему, я должен был явиться в военкомат сегодня в пять вечера по такому-то адресу… с ВЕЩАМИ! Честно говоря, я потерял дар речи от такой наглости, но, совладав с собой, сказал:

– Я не могу это подписать.

– Как это? Вот бланк, вот ручка, подписывайте! И не задерживаете меня, у нас сегодня много дел, – нагло заявил мне он.

– Нет, вы не понимаете, я не могу его подписать по той причине, что сейчас институт не работает и начинает он свою работу, только в августе. Тогда я первым же делом сразу получу справку и предоставлю ее вам.

Недовольно цокнув языком, тот все-таки опять что-то начеркал на другой бумажке, уже черной гелевой ручкой и просунул мне.