Реалити-шоу "Замок"
Шрифт:
Да уж, чувствую, чем больше я задумываюсь, куда и зачем спешу, тем сильнее размышляю, где и что мне надо. Если так дальше пойдет, я просто-напросто решу, что мне здесь ничего не надо, И тогда получается, застряну здесь навечно? Ну уж нет, так не пойдет. Я еду в Замок, к Ллевеллину! И точка.
Правильно, девочка, так и надо!
Решено! Не будем плакать и биться в истерике. А вот чем бы мне заняться, чтоб с ума не сходить? О, идея! Книга, книга, где наша
Усевшись по-турецки, я подхватила перевертыш и попыталась раскрыть его где-то поближе к середине. Как ни странно, но мне это удалось. Что еще меня удивило, так это странное расположение строчек на листах. Кое-где было начертано нёсколько абзацев, потом встречалась пара чистых листов, потом еще несколько строчек и вновь чистые страницы. Кое-где текст занимал целый разворот, но, увы, таких «кусочков» было не так уж много. Честно говоря, у меня создалось впечатление, что это обрывки из чьего-то дневника. В любом случае...
«Трехмачтовик покачивается на волнах, кокетливо подмигивая золотыми буквами на борту. Впрочем, какое
мне до него дело? Я в крошечной шлюпке. Кроме меня еще шестеро: двое гребцов, приплывший с трехмачтовика офицер с материка, его... демоны! постоянно забываю это слово! — ...адъютант, кругленький банкир, и шестым на шлюпке был человек, которого я ненавижу всей душой. Человек, которого сейчас я могу называть только хозяином. Ничего, ждать осталось совсем немного.
Если я столкну его в воду, это ничего не даст. Хозяин доплывет до берега, и ничего хорошего меня не ждет. Если бы у меня был нож... Можно, конечно, попытаться сорвать клинок с пояса адъютанта, но, боюсь, у меня не хватит ни времени, ни способностей.
Ничего. Сейчас мы доплывем до корабля, поднимемся на борт. Может, тогда мне представится шанс? Остается только ждать и надеяться.
Вслед за нами движется еще одна шлюпка. С тремя колодниками на борту. Офицер прибыл именно за ними.
Неловкий взмах веслами — и соленые брызги оседают у меня на щеке, несколько капель попадает в глаза. Люди, сидящие в шлюпке, охают, закрываются кружевными платками, адъютант — высокий светловолосый парень - фыркает, косясь на своего патрона. А мой хозяин верещит громче остальных. Даже прибывший из-за моря офицер недовольно косится на него.
Кажется, мне надо было смахнуть капли с лица. Ничего, проживу и так.
Я стою на палубе. Стою, не в силах сдержать торжествующей улыбки. И пусть брат сотни раз говорил, что те, в чьих жилах течет кровь сахема [9] , не должны показывать своих чувств. Пусть. И пусть мои запястья туго стянуты веревкой. Пусть. Главное — не это. Главное, что снующие по палубе матросы, успевшие сбить с колодников оковы, успели связать по рукам и ногам моего хозяина.
9
Сахем — старейшина в мирное время, так же как вождь — военный предводитель.
Лорду
Лорд Кэмпбелл не может сдержаться, бросается к капитану корабля, тому самому офицеру, и сбивчиво пытается что-то сказать.
— Сударь, прошу вас, не надо объяснений, — отмахивается капитан, брезгливо выдирая ладонь из цепких лапок моего хозяина. Кружевная манжета, окропленная морскою водой, плещется подобно карикатуре на флаг.— Все очень просто. Вы в плену. И я искренне надеюсь, что сможете заплатить выкуп. Сейчас мы отпустим на берег вашего сопровождающего, а вы как губернатор острова останетесь на корабле. Через полчаса на борт должно быть доставлено золото, в противном случае остров останется без губернатора.
— Вы не посмеете! — захлебывается лорд Кэмпбелл.
Палуба упруго покачивается под ногами. Чуть поскрипывают доски. Высоко в поднебесье проносится чайка. А я стою, не обращая внимания на боль в перетянутых веревкой запястьях. Стою, не в силах сдержать торжествующей усмешки, которая сама собой проступает на губах.
Выкуп доставили. Конечно, отпускать губернатора прямо сейчас было бы глупостью — корабль попросту обстреляют с берега. Капитан и сам понимает это, объявляя что лорда Кэмпбелла отпустят, лишь когда корабль отойдет на безопасное расстояние от берега. Лорд Кэмпбелл сможет доплыть. И, несомненно, слуга-индеец, молчаливо простоявший на палубе, поможет своему господину.
На английском говорить нельзя. Лорд Кэмпбелл поймет все.
Сейчас или никогда.
Шаг вперед, и я даже не обращаю внимания, что голос срывается на крик:
— Senor c'apit'an! — Боги, молю вас, помогите мне подобрать правильные слова.— Senor c'apit'an, молю вас, позвольте мне остаться на корабле!
Лорда Кэмпбелла уже повели к доске, конец которой выдвинут за пределы борта, капитан отвернулся, намереваясь пройти на мостик, но, услышав мой голос, он останавливается, оборачивается.
— Надо же, немой заговорил.
Обучая меня языку, Джион говорил, что его испанский оставляет желать лучшего. Может, и так. Но лишь теперь, после того как капитан отвечает, я чувствую, что душу царапнул ледяной коготок страха. А если бы не понял? Если бы он говорил лишь на английском?
— Я не немой.
Шаг ко мне.
— Я уже понял. Но как-то странно слышать такие слова от верного слуги.
— Я не его слуга! — хочу ответить спокойно, но увы...
По губам капитана проскальзывает странная усмешка.