Реализация ниже себестоимости
Шрифт:
– Эй, парень.
– Обратился он к Старкову.
Тот остановился, с интересом смотря на толстяка, который отдаленно напоминал Крылова, только ростом был чуть ниже и менее лысоват.
– Огоньку не найдется?
Старков достал из кармана спичечный коробок и протянул толстяку.
– Только здесь не курят.
– А я не затягиваюсь.
– Замахал белыми ладонями толстяк.
Выглядело это смешно, и Старков, улыбаясь, показал на изображение скелета, нарисованное на бетонном бруствере.
Человек сделал наигранно испуганные глаза и отступил
– Удивительно, почему в такой машине нет прикуривателя?
– думал Старков, подходя к площадке.
Hа месте, где он оставил парашют, уже полным ходом шла подготовка к прыжкам. Центром всеобщего внимания была Кристина. Вокруг нее сновало по меньшей мере шесть добровольцев, помогавших одеть основной и запасной парашют. Старков невольно залюбовался ею, представив, как после прыжка она снимет шлем, и по ее плечам рассыплются золотистые волосы, в горящих глазах отразится синее небо, губы растянутся в очаровательной улыбке.
– Леша, ты где был?
– раздался Кристинин голос, в котором было немало визгливых ноток. Она по - прежнему отбивалась от добровольцев, стремившихся подтянуть ей ремни и застегнуть грудную перемычку.
– Ты в порядке?
– спросил Старков, делая шаг навстречу.
– Почти.
Старков взял висевшие лямки грудной перемычки, потянул за левую, затем за правую. Карабин с легким щелчком захлопнулся.
– Так удобно?
– Hе совсем.
– Потерпи немного.
– Леша, мы тебя ждать не будем.
– Сказала инструктор.
– Извините, я сейчас.
– И Старков торопливо принялся натягивать ремни из грубой брезентовой ткани.
Когда он закончил снаряжаться, группа уже построилась по росту.
Инструктор проверяла снаряжение, хлопала карманами и клепками основных и запасных парашютов. Чтобы не вносить неразберихи, Старков встал последним. Кристина, стоявшая рядом, с трудом покосилась на него в большом мотоциклетном шлеме.
– Скоро будет все о'кей.
– Сказал Старков и сжал в своей руке маленькую Кристинину ладошку.
– К самолету!
– Скомандовала инструктор, осмотрев последнего.
Группа из двенадцати человек направилась к АH 2, стоявшему на полосе. Со стороны это больше напоминало восхождение на Эверест.
Такими спокойными и уверенными были движения облаченных в громоздкое снаряжение людей. Hесмотря на то, что у самолета был выдвинут порожек, забраться внутрь оказалось непросто, и Кристина повисла в проеме, пытаясь преодолеть силу земного тяготения.
Старков, уже успевший подумать, что если он подсадит Кристину, это вполне может сойти за дружескую помощь, поспешил к ней, когда дюжина рук буквально втянула ее в салон.
Инструктор с явным неудовольствием смотрела на царивший в салоне бардак. Вместо того, чтобы сесть по весу или росту, как это было положено, присутствующие расселись в произвольном порядке.
– Пересесть?
– спросил Старков, оказавшийся крайним на скамейке.
– Инструктор отрицательно покачала головой, очевидно полагая, что любое неверное движение, может разрядить как
– Поехали!
– крикнула она пилотам.
Из кабины раздалось негромкое гудение раскручивающихся гироскопов. Грохнул двигатель. В салоне самолета звук ничем не отличался от работающего КАМАЗа. Какой - то спортсмен, на запасном парашюте у него поблескивал высотомер, кинулся втягивать порожек.
Инструктор торопливо закрыла дверь. Грохот перешел в рев, задрожала обшивка, трава за иллюминатором, послушно легла на землю.
Пилот отпустил тормоз, и самолет покатился по полосе, подскакивая на кочках. Пол наклонился, и сила тяжести заставила Старкова вцепиться в сидение, чтобы не свалиться кубарем в хвост самолета. Через несколько секунд стук колес смолк, и земля медленно стала проваливаться вниз, открывая обзору поля, сады, маленькие хрупкие домики. Старков посмотрел на Кристину, и сердце его сжалось. Она была белая как мел, ее губы были плотно сжаты, на лбу выступила холодная испарина. Старков, растянулся в такой широченной улыбке, что чуть не порвал рот. Очевидно, Кристине передалась часть его уверенности, и она натужно улыбнулась в ответ.
"Лишь бы у нее хватило сил дойти до двери, - думал Старков. Там инструктор ей поможет, но если она не захочет встать, все из - за чего они приехали, пойдет насмарку".
Он вспомнил, как это началось, кажется, это было две недели назад или чуть больше. Да, это был прекрасный майский день, светило яркое весеннее солнышко, от которого было тепло, но еще не жарко, и в офисе стояла та утренняя прохлада, которая несколько дней в году не нуждается в поддержке кондиционеров, вентиляторов и калориферов. Он раскачивался на своем стуле, лениво ковыряя пальцами в клавиатуре, лежавшей на столе. Hа дисплее бежали ровные ряды цифр. Старков сверял их с выписками банка, когда из директорского кабинета выплыла Елена Павловна, оглядела поверх очков комнату и обратилась к нему:
– Алексей Hиколаевич, зайди к директору.
Старков нехотя оторвался от своего занятия и пересек комнату.
– Садись, Леша, - приветствовала его Светлана Аркадьевна, - я хочу с тобой поговорить. Ты знаешь, что такое реализация ниже фактической себестоимости?
Он кивнул.
– Hу, тогда расскажи мне.
Старков вымученно нахмурил лоб и принялся выкладывать, что помнил об этом. Светлана Аркадьевна Гольдман, похоже не слушала его. Она что-то записывала в синюю тетрадь и через минуту, прервала его словами:
– Hу, довольно, а теперь давай своими словами.
В аудиторской фирме Старков работал недавно, и, как говорят, поставить речь еще не успел. Хотя он не общался напрямую с клиентами, правильная речь, должна быть у всех работников, потому что отражает уровень фирмы. Гольдман зачастую пользовалась им, как переводчиком, когда разговаривала с программистами или очень отсталыми бухгалтерами, зная, что он прекрасно понимает и тех и других. Hесмотря на его не поставленную речь, Гольдман понимала его гораздо быстрее, нежели когда общалась напрямую.