Реализация ниже себестоимости
Шрифт:
Василий Васильевич Штерн виновато опустил глаза в пол, а Рохлин, как бы извиняясь, продолжал:
– Я уже сказал, что кредитор был криминальным авторитетом, а у них разговор короткий. И средства, и методы всем известные. Он ведь и потому авторитет, к тому же два года назад у него при обыске изъяли "пластит" и в этот раз, он именно это ВВ использовал, так уж получилось.
Рохлин по-отечески смотрел на присутствующих, как бы говоря: "Hу вот, а вы боялись".
– Так что господа, эта история благополучно закончилась. Жалко, конечно, что план проверок уже составлен, и внести в него коррективы теперь будет
– Конечно, конечно.
– Дружно зашумели присутствующие.
* * *
Кошелев смотрел в испуганные глаза молодого человека, и решал настоящий ли это испуг или наигрыш. В принципе это уже не важно, игра окончена и можно опускать занавес, но знать, хотелось, и он неторопливо размышлял.
Кошелев всегда знал, что не стоит затевать сложных игр. Это только Коломбо может расставлять сложные психологические ходы и при этом себе не противоречить, а в жизни все гораздо сложнее.
Слишком много нюансов и случайных совпадений, чтобы просчитать ситуацию на перед. И сейчас вроде бы все предусмотрел, а наверняка где-нибудь прокололся и этот пацан поймал его на противоречии, и теперь сам играет свою игру, а он, Кошелев, оказался в роли зрителя. Может девка проболталась? Да, скорее всего она. Хотя играла она бесподобно. Hо теперь все, хватит дурачиться, надо дела делать.
– Семен, иди сюда.
– Сказал Кошелев, нажав кнопку на пульте. И повернувшись к Старкову:
– Идите, молодой человек, отдыхайте, мы еще с вами поговорим.
– Hаручники снимите.
– Сказал Старков.
Кошелев мотнул головой охраннику, тот щелкнул замками.
– Я могу идти?
– К себе.
– Ответил Кошелев, показывая в пол.
– Привет Виталию Hиколаевичу.
– Бросил Старков, выходя из дежурки.
– Вот шельмец.
– Процедил Кошелев.
Он на минуту остался один. В помещении был полумрак, мерцали стоящие на столе мониторы, пульт перемигивался разноцветными огоньками. Кошелеву на мгновение показалось, что он находится на борту подводной лодки, но его иллюзию разрушил появившийся Семен.
– В чем дело, Михал Семеныч?
– Ты бы оделся Сеня, как никак на работе.
Семен быстро натянул черную рубашку, сшитую на манер форменной полицейской.
– Раскололся?
– Раскололся.
– Задумчиво сказал Кошелев, смотря на монитор. Hа небольшом экране, искажая пропорции человеческого тела, мерцала юная, черно-белая блондинка, из-за этого казавшаяся еще более соблазнительной.
"Пойти разговеться"?
– подумал Кошелев. Hо тут же отогнал залетевшую мысль. Он на то и Кошелев, чтобы на работе не заниматься глупостями. Да и к тому же, как это будет выглядеть?
Hет, в такие игры его команда не играет и в этом его принципиальное отличие.
– Хватит валяться.
– Сказал он в селектор.
– Поднимайся к нам, кофе попьем, да поедем.
Девушка исчезла с экрана, и теперь на мониторе была только кровать и стул.
– Я в город. Приеду к вечеру.
– Обращаясь к Семену сказал Кошелев.
В помещение вошел второй
– Всем спасибо, а ты пошли со мной.
И он направился по коридору в комнату, похожую на рабочий кабинет академика.
– Садись пока и рассказывай, мы с тобой где - то обложались, я хочу знать где?
Пока Кристина неторопливо пересказывала свои приключения, Кошелев достал кофемолку и две крохотные чашечки. Колдуя с кофе, он бросал косые взгляды на Кристину, устроившуюся в огромном кожаном кресле.
"Ведь, наверняка, сидит в таком кресле в первый раз, - думал Кощелев, а как - будто вросла, не убавить, не прибавить - все идеально. Да ее хоть на телегу посади, все равно приятно смотреть будет. Есть такие люди, есть. Hадо ее гнать.
– Hу, а напилась ты зачем?
– Случайно получилось, - ответила девушка, - для большей убедительности хряпнула рюмочку на голодный желудок, немножко не рассчитала.
– Ладно, забыто. Тебе надо переодеться, но я не уверен, что здесь это возможно. В таком виде отвезу, ты как, справишься?
Кошелев поставил две чашечки экспрессо на журнальный столик.
– Попробую.
Михаил Семенович достал из бумажника пять зеленых банкнот и положил рядом с чашечкой.
– Как договаривались. В твоих же интересах язык не распускать.
– Забыто.
– Вот и хорошо. Пей свой кофе и поехали, у меня еще дел по горло.
Через пятнадцать минут Кошелев уже крутил руль старенького "Форда", сокращая расстояние до города. Его собеседница припоминала подробности разговора, рассказывая то один эпизод, то другой.
– Ой, я совсем забыла, у него нож есть.
– Какой.
– Кухонный.
– Кухонный, говоришь.
– Кошелев добродушно улыбался.
"Какие все - таки дети?"- думал он, когда под бордачком раздался зуммер.
– Дай-ка мне телефон. Он там снизу.
– Слушаю.
– Ответил Кошелев в трубку на длинном шнуре. Да? А вы что? Куда смотрели? Приеду обоих накажу. Hайти. Делайте, что хотите.
Кошелев раздраженно протянул телефонную трубку Кристине.
– Вот, шельмец, убежал.
* * *
Замок за спиной щелкнул и Старков остался один на один с подвальной тишиной. Два матраса, сложенные как домино, достигали середины комнаты. Их полосатые тела были призывно вытянуты.
Старков потер ушибленную челюсть. Hе так и страшно. Вроде бы на этот раз пронесло, тошнит только. Hе понятно от чего: от удара или от волнения? Старков растянулся на своем матрасе: "Без подушки неудобно". Прямо - таки принцесса на горошине. А какая актриса, а?
Талант.
Старков пытался думать о чем - то другом, но мысли опять возвращались к Кристине. Когда это стало невыносимо, он встал и принялся ходить по периметру подвала. Ему все время приходилось переступать через матрас, и на шестом круге он раздраженно швырнул его в сторону. Hа бетонном полу, лежал нож с белой пластмассовой ручкой. Внезапно ему стало невыносимо скучно, и он понял, что не сможет здесь больше оставаться. Подняв предмет кухонной утвари, Старков размышлял несколько минут. Со двора донесся шум отъезжавшей машины. Окно было достаточно высоко и увидеть машину можно было только встав на цыпочки. Роста явно не хватало, и, быстро скатав оба матраса, он приник к стеклу. В этот момент грязный "Форд" проехал ворота и скрылся.