Реализация
Шрифт:
М-да, легко сказать…
А пока сами, с усами. Как бы потом себе же эти усы и не повыдёргивать, если налажаю?
Я потрогал тело — совсем ещё тёплое и не успело окоченеть. По всем признакам, смерть наступила недавно. Внимательно рассмотрел входное отверстие от пули, и кое-что сразу же привлекло моё внимание.
Так-так, а вот это уже интересно. Но не все детали пока что встали на свои места. Должно быть что-то ещё. И тогда буду уверен полностью, что не ошибся.
– Нож есть? — спросил я.
–
Я разрезал нательную рубашку и обнажил торс покойника.
– Что это такое, знаешь? — указал я на россыпь красных следов на коже мертвеца.
– Ну… пятна какие-то, — неопределённо произнёс Леонов.
– Это не просто пятна, это следы от ударов, причём довольно свежие, — ощущая себя в дурацком положении ментора, пояснил я.
Ненавижу объяснять прописные истины, но куда денешься с нашей подводной лодки.
– Хотите сказать, что наш покойник незадолго до того, как в себя стрельнул, подрался с кем-то? — предположил Леонов.
– Промахнулись, Леонов. Я хочу сказать, что Дужкина сначала избили, и только потом застрелили, — разочаровал Леонова я.
– Да ну, товарищ начальник! — не поверил он. — Если наш покойничек с кем-то махался до собственной смерти, это ведь не значит, что его же потом и шлёпнули. Думаю, как раз драка и подтолкнула его к самоубийству. Ведь может же такое быть?
– В жизни всякое может быть.
– Ну вот… видите, товарищ начальник, — торжествующим тоном объявил Леонов. — Подрался мужик с кем-то, впал в ажитацию…
– Во что впал? — не сообразил я.
– В ажитацию! — удивляясь моему непониманию элементарных вещей, объяснил милиционер. — Ну, засвербело у мужика внутрях, продрало аж до печёнок. Ему бы стопочку накатить, а он вместо неё за револьвер схватился. Ну и вынес себе мозги, идиот…
– Я бы согласился с вами, Леонов, если бы не одно обстоятельство.
– Что за обстоятельство, товарищ начальник? — заинтересовался он.
– Как думаешь, если человек решил застрелиться — насколько близко он бы приставил к виску дуло револьвера?
– Ну… если бы мне пришла в голову такая дурость, я бы наверняка приставил револьвер вплотную, — задумчиво произнёс Леонов.
– Именно. И тогда после выстрела вокруг раны образовался бы ожог. А здесь такого ожога не наблюдается. И что это нам говорит, старший милиционер Леонов?
– То, что стреляли с расстояния, а потом вложили револьвер в руку, — догадался Леонов.
– Правильно, — кивнул я. — То есть, перед нами не самоубийство, а убийство чистой воды. Только перед тем, как прикончить, Дужкина избили. И тот, кто избивал, знал, что потом будет имитировать самоубийство несчастного экспедитора, поэтому по лицу не лупил — иначе мы бы сразу увидели там синяки и заподозрили неладное.
– И что нам теперь делать? — насупился Леонов.
–
– Вызвать нетрудно, — Леонов помялся.
– Говорите, старший милиционер…
– Фонды ещё в прошлом месяце закончились. Ни магния, ни пластинок, ни реактивов у нашего фотографа не осталось. Ну да вы и сами, наверное, это, когда нас собирали, слышали.
– А-бал-деть! — только и смог вымолвить я.
Глава 9
Глава 9
– Так что, товарищ начальник — вызываем фотографа?
– Вызываем, — вздохнул я. — Отправь за ним Рудковского: нечего ему забор сторожить.
– Сейчас сбегаю, скажу.
– Погоди, — остановил я его.
Покопался в кармане и вынул из него несколько купюр из заработанной премии.
– Возьми, это для фотографа. Пусть закупается на всю сумму.
Леонов усмехнулся.
– Это ведь ваши личные средства?
– И что с того?
– В трубу вылетите, товарищ начальник. Чтобы все наши дырки залатать, впору миллиардером быть.
– Если инфляция и дальше такими темпами попрёт, все миллиардерами станем, — хмыкнул я, вспомнив, как в девяностых до ельцинской деноминации, зарплата в миллион была обычным делом.
Да и перед тем, как в это время попал, тоже счёт на десятки тысяч шёл, и с каждым годом только сильней разгонялся.
Пока Леонов вышел из дома, я продолжил осмотр места преступления, в первую очередь кровати. Вторая половина ложа покойника выглядела изрядно помятой. Я — не я, если тут не занимались любовью, причём относительно недавно.
Внимание привлекла длинный рыжий волос на простыне. Я взялся за неё, поднёс к глазам. Сомнений в том, что волосы принадлежали женщине, не было. Осталось понять — кому: законной супруге, если таковая имеется, или любовнице.
Появился Леонов.
– Ваше приказание выполнено, товарищ начальник. Деньги Рудковскому передал, за фотографом отправил. Он тут неподалёку живёт, через час будет.
– Спасибо, товарищ Леонов.
Он немного помялся.
– Товарищ начальник, а что это вы меня всё на вы и на вы зовёте?
– А как к вам обращаться?
– Зовите просто, без фанаберий — Пантелеем. И на ты, пожалуйста, — а то я себя каким-то гимназистом старорежимным чувствую.
– Договорились, Пантелей — на ты, так на ты. И позови сюда Вощинина: вопрос к нему появился.
– Сейчас позову.
Милиционер сходил и привёл из горницы соседа.
Тот встал у порога, перекрестился и замер, стараясь не смотреть на труп.
– Не переживайте, Вощинин, долго я вас тут не продержу, — понимая его чувства, заверил я.