Реализаты

Ursa Minor

Горло так саднило, а постель была такой мокрой и липкой, что он испугался ещё раз, теперь уже наяву.

– Ая, - прошептал он, одновременно понимая, что её рядом нет и не будет, а потом с безмерным облегчением расслышал, как сердце гулко бьётся у него в груди - целое и невредимое.

Он сполз с кровати и прошлёпал горячими босыми ногами к окну.

Там, за окном, в начинающем светлеть предрассветном небе, всё текли и текли густые тяжёлые облака.

–

Фрррр!
– встрепенулась спавшая на подоконнике птица.
– Что с тобой?!

– Мне снилась какая-то гадость, - хрипло пожаловался Мэтт.
– Я так хотел внимания, что оно оставило меня бессердечным.

– Иии, это август. В августе мне тоже всегда снятся кошмары. Это всё потому, что скоро будет зима.

– Зима?
– удивился Мэтт.
– А что это?

– Ты что, с луны свалился?
– в свою очередь изумился дрозд, и в этот момент даже тот, кто хоть что-нибудь понимал в причинах и следствиях, не нашёл бы в нём и тени сходства с замешанным в спектакле реализатом: - Зима - ужасно скверное время. Ни поесть, ни согреться, каждый раз засыпаешь и думаешь, что навсегда.

Он тяжело вздохнул и нахохлился, глядя на то, как за окном проплывает начинающая редеть темнота, а потом сверкнул глазами-бусинами снизу вверх:

– По-моему, ты не совсем здоров.

– У меня горло болит, - пожаловался Мэтт.

– Подожди-ка!
– встрепенулся дрозд.

Он вспорхнул на ладонь, которой Мэтт опирался о подоконник, маленькой чёрной курицей потоптался по ней, то присаживаясь, то прислушиваясь, и, в конце концов, выдал заключительный вердикт:

– Да ты почти такой же горячий, как я. По-моему, у тебя температура. И, по-моему, для вас, людей, это нехорошо.

– И что делать?
– растерялся Мэтт.

– Спать, - уверенно заявил дрозд.
– Я всегда в таких случаях сплю.

28. 2330 год. Бенжи.

Бенжи, как и планировал, ждал Аю в зале ожидания у выхода с миграционного терминала - там, где толпились встречающие, и стоял резкий и тягучий запах суррогатного кофе.

Он пристроился в стороне от толпы, под одним из передатчиков, накрывающих зал бесплатным вайфаем, и, пользуясь удобным случаем, гонял местный поисковый движок по запросу 'потребности человека'.

Что касалось его собственных потребностей, то с ними всё было просто и более или менее понятно. По большому счёту в отсутствие движущей им цели даже та единственная, которую можно было бы считать базовой - потребность в периодической подзарядке - таковой не являлась: Бенжи прекрасно понимал, что случись ему как-нибудь не добраться вовремя до источника тока, сам он не будет по этому поводу ни грустить, ни тревожиться.

Для человека же важно было всё: постоянная вовлечённость в протекающую мимо человека и сквозь человека вселенную обязательно должна была иметь отличную от нуля степень. Запахи, звуки, отражения - всё это составляло саму суть человеческой жизни, всё это и было ею.

Надо сказать, любопытство Бенжи было не совсем праздным:

пристально вглядываясь в абстрактного человека, он через него вглядывался в Аю.

К тому моменту, когда она появилась на входе в зал, он успел уяснить, что удовлетворение всех человеческих потребностей было не только невозможным, но и нежелательным, и как раз заканчивал оформление договора на покупку студии в районе Рю дес Лилас.

– Я не знаю, что я намерен с тобой делать, - заявил он Ае, - хотя бы потому, что не знаю, что ты намерена делать со мной. Но общая квартира для всего этого у нас, похоже, уже почти есть.

– Вот и славно, - сказала она так буднично, словно изначально была во всём уверена.
– Тогда сегодня в ней должно пахнуть яблоками.

Рю дес Лилас была узкой зелёной улочкой, выходившей торцом на десятые ворота Орли. Близость к космодрому делала её шумной и многолюдной.

Бенжи сразу узнал этот дом: он был точно таким же, как на рекламной голограмме в сети - разноярусным, жёлто-белым, с полукруглыми прозрачными балкончиками вдоль вертикальных рёбер и широкими зелёными галереями.

– Вроде бы мы теперь живём с тобой на самом верху, во-он там, - показал он.

Квартира была пустой и, видимо, именно поэтому показалась Бенжи большой и гулкой. Даже от самого входа в огромном, во всю стену гостиной, окне было видно, как в небе над Орли трассируют многочисленные лунники.

Андроид замешкался, сгружая у входа яблоки.

– Бенжи!
– позвала откуда-то из глубины Ая.
– Иди сюда.

Она ждала его у окна: огненно-рыжая девочка в ярком голубом платье на фоне ярко-голубого неба.

– Я тоже хочу подарить тебе кое-что.

– Что?
– беззаботно откликнулся он.

Она шагнула ему навстречу и обняла, - так, что её прищуренные глаза оказались в нескольких сантиметрах от его глаз:

– Воспоминания. Ты только не бойся.

Как это, удивленно и пока ещё благодушно подумал Бенжи, ты же знаешь, я не умею бояться, но вопрос замер у него на губах, потому что внутри у него внезапно поднялось неведомое.

Может быть, всё началось с Аиных пальцев, а, может, с его спины, которой эти пальцы касались, - он не знал, но только кожа его под её пальцами неожиданно стала мягкой, и в ней зашевелилось то, чему у него пока не было названия.

– Это нервы, Бенжи. Это растут нервы. Ничего не бойся, - улыбаясь, шептала Ая, глядя внимательно в его до предела расширившиеся зрачки.
– Я просто хочу показать тебе, что такое быть человеком.

Человеком?!
– отчаянно подумал Бенжи, опуская взгляд вниз, - зачем?!

Чтобы любить тебя, молча улыбалась она и обнимала, и гладила его, и под её тонкими белыми пальцами в него врастала вселенная. Чужая вселенная, новая вселенная, имеющая совершенно другие свойства и качества...