Реальная звёздная экспансия
Шрифт:
– Никак опять к ненаглядной своей намылился, жеребец?
– И мёду алтайского, натурального.
– Ну, говори уже!
– Зиночка, у меня там сейчас особо делать нечего, я свалю на час-полтора? Если кого привезут, оформишь? А если что серьёзное, выдёргивай меня, я мигом вернусь.
Зинаида выдерживает паузу для придания солидности своему ответу.
– Ладно, иди. Про орехи не забудь.
– И про мёд, – доносится из-за занавески в углу приглушённый мужской голос, дрожащий от смеха.
– И про мёд!
Медсестра машет рукой на Пашу, выгоняя его из кабинета.
«Вот взрослые
«Иннокентий Викторович Сутормин. Официальный юрист проекта».
Такая надпись сопровождает аватар солидного мужчины средних лет, перед которым в этот раз оказывается Павел. Иннокентий Викторович в костюме и при галстуке. Тёмные жидкие волосы гладко зачёсаны назад и слегка вьются на затылке.
Кабинет один в один повторяет тот, в котором проходило первое собеседование.
«Похоже, разнообразием интерьеров в агентстве по межзвёздным перемещениям не заморачиваются», – думает Паша, поглядывая на стул в ожидании приглашения. В виртуальном мире, в принципе, невозможно устать, но просто торчать посреди помещения всё же неуютно.
– Присаживайтесь, Павел Аркадьевич.
Юрист очень вежлив. Вытащив как будто из «воздуха» тонкую стопку бумажных листов и ручку, он пододвигает их через стол к Павлу.
– Прошу внимательно ознакомиться с текстом Договора, и, при согласии, поставить подпись на каждом листе.
– Для чего вообще нужен этот договор и формальности? – интересуется на всякий случай Павел. Он давно уже забыл, когда подписывал что-то кроме медицинских назначений.
– Молодой человек, – тем же ровным голосом, ни на секунду не задумавшись, пускается в объяснения Иннокентий Викторович, – никакой договор не нужен нам с Вами, как оригинальным представителям рода людского. Мы сами сможем постоять за себя если не в суде, то хотя бы в банальной драке. А вот матрица Вашего сознания – сущность безобидная и бесправная. Для неё существование после записи может продолжаться либо в "спящем" состоянии, либо погружением в виртуальный мир, либо выходом в "реал" посредством исполнительных устройств, датчиков, камер, либо переносом в клонированное тело.
Представьте себя на минуту этаким «чистым сознанием». Понятия о том, где Вы оказались после того, как Вас вывели из "спящего" режима, у Вас нет. Вы могли «спать» час, а могли и сто лет. Что Вам внушат те, в чьих руках окажется Ваше сознание, то Вы и будете считать своей новой реальностью. Согласитесь, что очнуться в теле клона на разработке условных урановых рудников не слишком-то приятно.
Павел внутренне содрогается и кивает.
– Данным договором мы, как сторона, ответственная за успешное выполнение миссии, берём на себя ответственность по перемещению матрицы Вашего сознания на другую планету и гарантируем перенос её в мозг именно того клона, облик которого наш дизайнер заложит в программу, согласовав с Вами все детали.
С другой стороны, мы снимаем с себя всю ответственность за неудачный исход проекта и возможную утерю Вашей матрицы. Вот тут прописаны обстоятельства, которые будут считаться форс-мажором.
– Может быть неудачный исход?
Юрист пару секунд «близоруким взглядом» таращится на Павла, потом
– Примерно два из десяти зондов-разведчиков исчезают бесследно. Инженеры связывают это с возможными отказами критически важных узлов межзвёздного корабля. Данная техника спроектирована на грани технологических возможностей человечества, и, несмотря на постоянное развитие на протяжении без малого сотни лет, продолжает оставаться экстремальной. Отказ практически любого механизма в полёте неминуемо приводит к мгновенному разрушению всей конструкции.
Кроме перечисленных аспектов Договор обязует Вас посвятить месяц своей жизни на подготовку Вашего сознания к выполнению миссии, а мы, с нашей стороны, обязуемся решить с Вашим работодателем все вопросы по Вашему отсутствию на работе в этот период.
«Похоже, всё будет крайне забавно!» – думает Павел, молча пододвигает к себе бумагу, бегло читает, перекладывая листы, затем берёт ручку и подписывает Договор.
Иннокентий Викторович продолжает монотонно бубнить.
– Данная виртуальная подпись будет действительна до тех пор, пока Вы не посетите наш офис в Москве и лично не заверите все бумаги. Вам необходимо будет явиться начиная с сегодняшней даты до 31 сентября по адресу: Никитский переулок, дом три, строение 11. Там всё здание отведено под наши офисы, не ошибётесь. Мой кабинет на втором этаже, с лестницы по коридору направо, табличка с фамилией на двери.
Первого сентября для всех добровольцев начинается месячный курс подготовки. После удачной сдачи тестового экзамена Вы будете уведомлены о времени и месте прохождения процедуры по созданию матрицы Вашего сознания.
– Иннокентий Викторович, подскажите…
Павел обрывает фразу на середине, заметив, что глаза юриста остекленели, как бывает, когда с человеком внезапно кто-то выходит на связь.
– Тут ещё кое-кто с Вами хочет пообщаться, – через секунду «возвращается» собеседник, – что-то мне подсказывает, этот человек сможет ответить на все оставшиеся вопросы. Засим откланиваюсь.
И Иннокентий Викторович исчезает вместе с бумагами, а на его месте появляется грузная мужская фигура в строгом костюме. Лицо вырублено из тёмного камня, но в серых глазах, как будто просвечивающих Пашу насквозь, горит озорной огонёк. На столе, под широкими ладонями – тонкая тёмно-синяя папка.
Расслабленный до этого момента, воспринимающий происходящее больше как забавную игру, Павел моментально внутренне собирается.
Потому что в поле опознавания человек несёт вот такую запись-представление:
«Рокотов Игорь Иванович. Государственная служба безопасности России. Полковник».
– Привет, Павлик! Расслабься. Оля вот утверждает, что ты парень стрессоустойчивый, а ты вот что-то бледнеешь при встрече с будущими близкими друзьями.
– Здравствуйте, Игорь Иванович. Пока ничего не понимаю. Где-то накосячил?
– Я здесь не потому, что за тобой есть какие-то старые грешки, – усмехается собеседник. – Тут вот какое дело… В этой папке лежат два дополнительных соглашения к уже подписанному тобой Договору. Подписывать эти соглашения или нет, конечно, дело твоё. Но я очень… прямо вот очень рассчитываю на твоё положительное решение по обеим вопросам.