Реальность на продажу
Шрифт:
Мысли мои унеслись к Карен. Я вспомнил наш первый проведенный вместе отпуск, когда мы в позапрошлом году катались на лыжах в Норвегии. Карен — отличная и хорошо тренированная лыжница. Так и стоит перед глазами: длинные ноги размашистыми ритмичными движениями несут ее по ослепительно сияющему снегу. Вспомнил ее обнаженной перед камином в крохотной хижине, где мы однажды ночевали. От воспоминаний о наших страстных объятиях сердце забилось гулко и часто. Из отпуска мы с ней вернулись совершенно обессиленными. Я невольно улыбнулся всплывающим в кружке пузырькам.
Допив свою
— Не могу передать, как мне жаль вашего брата, — сказал бармен, наполняя мою кружку. — Хороший был человек.
— Да, очень хороший.
Бармен старательно потер полотенцем мокрую от пивной пены ладонь и с дружелюбной улыбкой протянул мне руку.
— Меня зовут Джим Робертсон.
— Марк Фэрфакс. — Мы обменялись рукопожатием.
Я задержался у стойки, прихлебывая пиво.
— Вы хорошо знали Ричарда?
— Да нет, совсем немного. Он наведывался сюда выпить пинту пива, иногда глоток виски. Бывало, конечно, перекинешься парой слов о том о сем... А так он обычно садился вон там и читал журналы, — ответил Джим, указывая на столик возле окна у дальнего конца стойки. — Технические, знаете ли. Хотя на ученого он был совсем не похож, выглядел вполне нормальным человеком. К слову сказать, он заходил сюда в тот самый вечер, когда его убили.
— Правда?
— Ага. С каким-то китайцем.
— С китайцем?
— С китайцем или японцем, кто его разберет. Сам-то я их не видел. Энни рассказывала, — кивнул он в сторону компании у стойки.
Те уже давно смолкли, с любопытством прислушиваясь к нашему с Джимом разговору. Единственная в пабе леди, крашеная блондинка средних лет, тут же поставила свой бокал белого вина и, польщенная всеобщим вниманием, гордо вскинула голову.
— Ага, это я их видела. Собственными глазами. Ваш брат здесь и пары минут не пробыл. Зашел, увидел того японца, он сидел как раз вон за тем столиком, и — прямо к нему. Такой сердитый был, ужас просто.
— А вы не слышали, о чем они говорили?
— Нет, что вы! Но было видно, что он чем-то жутко расстроен. Япошка этот страшно удивился, будто не ожидал ничего такого. Ваш брат тут же ушел, а за ним и японец. Похоже, переживал очень или, может, испугался.
— А раньше вы его здесь встречали? — заинтригованный, спросил я.
— Никогда. По крайней мере при мне он сюда не заходил.
Ее одутловатое лицо, привычные жесты, которыми она подносила к губам бокал, опиралась локтем на стойку, подсказали мне, что она проводила здесь почти все время от начала работы до закрытия паба.
— Как он выглядел?
— Трудно сказать. Моложавый, не старый еще. Сильно смахивал на японца. А может, на китайца.
— Во что был одет? В костюм?
— Не-а, но прилично, очень прилично, знаете ли. Синий свитер, брючки наглаженные. Вроде туристов, что наезжают сюда играть в гольф.
— А полиции вы об этом рассказали?
Энни расхохоталась во всю глотку, компания за стойкой дружно подхватила ее пьяный смех.
— Полицейские нас просто достали, — объяснил мне Джим. — Допрашивали всех и каждого старше двух лет.
— Личность установили?
— Так откуда ж мне знать? А вы
Сержант Кокрин. На нем была голубая куртка с капюшоном, красный джемпер с треугольным вырезом, этакий образцовый полицейский на отдыхе.
— Так-так, вы, значит, нашли-таки это уютное местечко? Пинту особого, Джим, пожалуйста. Разрешите вас угостить?
— Нет, с меня уже хватит, спасибо, — отказался я. — Мне только что рассказали о каком-то японце, который заходил сюда в тот вечер, когда убили Ричарда.
— За этой стойкой собираются лучшие в стране умы уголовного розыска, — рассмеялся Кокрин. — Мне остается лишь удивляться, что убийца еще не схвачен.
— Как идет следствие? — поинтересовался я.
— Затрудняюсь ответить. Старший следователь Доналдсон у нас особо распространяться не любит.
— И не говорите! Сегодня утром мне даже показалось, что меня самого подозревают в этом преступлении.
— А Доналдсон всегда всех подозревает, — утешил меня Кокрин. — Впрочем, когда расследуешь убийство, это совсем неплохо.
— Может, вы и правы. Думаю, дел у вас по горло?
— Еще бы! Можете себе представить, чего нам стоило опросить каждого жителя Керкхейвена...
— И что?
— Никто ничего не видел. Дождь проливной шел, все по домам сидели. — Кокрин отхлебнул из кружки. — Однако в одном я абсолютно уверен: убийца не местный. Мне в точности известно все, что творится на моей грядке. Если бы это был кто-то из здешних, я бы его уже вычислил.
— Вам удалось установить личность того японца, с которым Ричард встречался здесь в тот вечер?
— Как вам сказать... Останавливался один в «Робберс-Армс». Хиро Судзуки. Однако это то же самое, что по-нашему Джон Смит [16] . И адрес свой он не указал.
— Похоже, тупик, а?
— Кто ж его знает, — протянул Кокрин. — У Доналдсона остается еще масса вопросов. Будем работать. Терпения ему хватает и опыта не занимать.
— Значит, он найдет убийцу?
— А вот этого я, сынок, не говорил. Даже ничего похожего не сказал.
16
Псевдоним, которым широко пользуются в англоязычных странах для сохранения анонимности, эквивалент русского «Иван Петров».
Глава 9
Я брел по полоске песка чуть ниже Инч-Лодж. У самого берега на пологих волнах плясала пустая бутылка. Я опрометью бросился к ней. В бутылке была записка. Сквозь заляпанное грязью стекло разглядел почерк Ричарда, но ни одного слова не разобрал. Я знал, что в записке содержится нечто крайне важное, однако, сколько ни старался, прочитать ее не мог.
Внезапно налетел сильный ветер, поднявшиеся высокие волны начали с грохотом биться о берег. Я потянулся за уплывающей бутылкой, но бурное море унесло ее прочь. Господи, если бы я только успел прочитать его записку!