Реальность ПЛЮС

Мясоедов Владимир Михайлович

— Значит, у пяти человек сознательно выплескивать из себя энергию получается вполне неплохо, у еще четырех подвижки в данном направлении есть, но получается не всегда или совсем чуть-чуть. — Я оглядел чародеев, собравшихся в здании школы недалеко от госпиталя. Семь женщин разного возраста и двое мужчин. Один из инвалидов и тот самый паренек с аномальной скоростью восстановления силы. — Попытку воздействовать на другие живые организмы вы же уже делали?

— Подопытная крыса до сих пор чувствует себя хорошо и ранки на хвосте, спине и лапах у него быстро зажили… — Развела руками Аня. —

Но мы не знаем, насколько эта наша заслуга. И животное вряд ли родом из нашего мира, и сам мир определенно изменился за последнее время. Не знаю почему, но раненные в общем-то и так идут на поправку аномально быстро.

— Но отрезанные пальцы, оторванные уши или выбитые зубы не отрастают. — Счел нужным один из врачей, что сидел на кресле и попивал горячий чай, держа исходящую паром кружку трясущимися руками. Судя по общей красноглазости данного доктора — спал он даже меньше меня. А работал наверняка больше. — А до того времени, когда больной будет уверенно идти на поправку, пусть даже в аномально быстром темпе, еще дожить надо. И я не уверен, что это получится у всех наших сегодняшних пациентов. Точнее почти могу гарантировать, трое точно не выживут. Не с имеющимися у нас средствами и специалистами.

— Что ж, видимо придется пренебречь правилами медицины с испытанием непроверенных методов лечения на свиньях, обезьянах или тех отбросах, которые у нас в карцере сидят. — Оставить людей умирать, когда есть некоторые шансы их спасти было бы и жестоко, и глупо. К тому же пусть ситуация не особо приятная, но если метод воздействия чужой жизненной энергией оправдает себя, то впоследствии его можно будет использовать для лечения менее тяжелых пациентов. Или уменьшения сроков, которые люди проводят валяясь на больничной койке, ведь нам сейчас каждые рабочие руки как воздух нужны. — Давайте пройдем внутрь и проведем первый сеанс переливания праны, то бишь жизненной энергии?

— Вообще-то формально это будет второй, — осторожно заметила Аня. — Когда вчера притащили раненных…Ну, в общем я собрала народ из числа тех, кто еще мог колдовать и заставила их потратить остаток сил на то, чтобы помочь умирающим.

— Правильное решение, — подумав, одобрил я. С учетом ситуации это была вполне разумная инициатива по спасению человеческих жизней, а то что первый процесс лечения жизненной энергии мне зафиксировать при помощи волшебных очков в подробностях не удалось мало чего меняет. Боюсь, у нас еще будет предостаточно ситуаций, требующих чрезвычайных мер, вроде попыток на коленке освоить целительную магию. — И очень жаль, что троим погибшим оно все-таки не помогло. Ну, пройдем к вашим пациентам?

— Твой тезка, Белов Семен Павлович. — В палате интенсивной терапии ощутимо пованивало хлоркой и чем-то куда менее приятным. Попискивала медицинская аппаратура, которую наши добытчики притащили из больниц или сняли из автобуса спецслужб. Первый человек, к которому меня подвела Аня и на человека то похож не был. Так, мумия в бинтах, из под которых проглядывал нос, черный как у негра. Вернее, обугленный. Две капельницы, подключенные к его рукам, закачивали внутрь организма умирающего питательные элементы, лекарства и физраствор. — Ожоги третьей и четвертой степени почти по всей поверхности

тела. Как он не помер сразу от болевого шока — непонятно, в медицинской практике к подобным пациентам рекомендуется приглашать родственников, чтобы успели проститься.

— Взрывом цистерны с бензином зацепило, — догадался я, поскольку больше обгореть так парню было просто негде. Взрывы танковых снарядов взывали парочку пожаров в домах, но там не было ничего серьезного. — И…Как его состояние изменилось со вчерашнего дня?

— Никак, — развел руками врач. — Но в его ситуации это уже немало. Лично мне казалось, что он еще вчера помрет. Не от ожогов, так от той дозы обезболивающего, которой нам его накачать пришлось, чтобы он перестал кричать и корчиться.

— Ну, я начинаю. Примерное количество затрат на процедуру: два-три КТ. — Аня замолка и насупилась, явно готовясь передать часть своей жизненной энергии умирающему. Я поспешно сдвинул на нос магические очки и принялся следить за её действиями. Медсестра освободила от бинтов жуткий обугленный кусок мяса, являющийся лицом пациента, а после одна из моих девушек нагнулась к нему, выдохнула немного розовой энергии и стала водить руками над ужасно обожженной плотью, словно втирая в неё сию энергетическую субстанцию.

— У тебя примерно половина мимо цели утекает, — я пришел ей на помощь, подставив руку под пролетевший мимо цели клочек розоватой дымки. Кожа руки ничего не ощущала, но через волшебные линзы было видно, как энергетическая субстанция наткнулась на препятствие и дальше не прошла.

— Еще бы, я же ничего не вижу, — несколько раздраженно ответила Аня. — Это не процедуры получаются, а какое-то жонглирование невидимыми мыльными пузырями. Заливай энергию ему в рот или в нос, авось хоть так она не впустую распадется. И кто-нибудь, давайте следующую порции!

Вторым пациентом стал ополченец, поймавший в голову довольно крупный осколок. Кусочек железа из его мозга врачи аккуратно извлекли, но рана была серьезной, парень даже в сознание с момента битвы ни разу не приходил. Повторив над ним возможно лечебную процедуру, мы перешли к третьему, вернее третьей. Нарвавшаяся на автоматную очередь женщина за счет попавших в неё свинцовых пуль до операции потяжелела разом грамм на пятьдесят и почти истекла кровью. Основная масса попаданий пришлась на левую ногу, но парочка попала в живот и изрядно перекромсала все внутренности. Зашить то их врачи зашили, но не были в уверенности, что правильно, а увеличивать свое лишнее кладбище не хотели. А вот обитатель четвертой кровати, к которой мы подошли, преподнес нам воистину неожиданный сюрприз.

— Доброе утро! — Радостно улыбнулся мужчина лет пятидесяти с несколько опухшим лицом, выглядящий как-то слишком бодро для умирающего. Нет, за здорового его тоже принять было сложно: цвет лица какой-то землистый, щеки обвисли, на постели сидит с заметным трудом…Но тем не менее такого человека следовало бы держать в обычной палате, а не в реанимации. А еще он был мне незнаком, что было довольно странно, поскольку наш анклав являлся не столь уж и крупным, а потому все друг друга знали как минимум в лицо. — Анечка, вы пришли повторить процедуру? Я очень рад вас снова видеть!