Реальность виртуальности
Шрифт:
На следующий день пробуждение было не столь оригинальным, как накануне. Мельком взглянула за завтраком в сторону своих соседей по номеру, отметила поколебавшуюся безмятежность «императрицы», некую «помятость» лица Аполлона и почти зримую трещину их общего энергетического поля. Эти двое накануне, находясь рядом, производили гораздо более органичное впечатление. Или это Любасе только казалось.
Столкнулись они с Аполлоном у моря, где она со своими «педагогинями» кормила птиц. Участники второй группы тоже включились в дело спасения пернатых. Да и, к слову сказать, финансово они выглядели более состоятельными в сравнении с любасиными
Было скользко. Растаявший накануне снег ночью приморозило. Нужно было смотреть под ноги. Поэтому Аполлона она заметила в самый последний момент, когда посмотрела вверх у последнего пролета лестницы. Оказывается, он тоже здесь. К морю не спустился, с высоты набережной следил за процессом. Уклониться было невозможно. «Императрицы» не было.
– Как голова? – в вопросе почудились неожиданно радостные нотки.
– Спасибо, в норме.
– Вы что, мать Тереза всего этого пернатого поголовья?
– Почему я? Вон сколько народу пришло птиц покормить.
– На ваше появление они реагировали иначе, даже и не получив еще и корочки сухой. Птиц не обманешь. Это потом они начинают за больший кусок драться.
И он, опираясь на трость (раньше она ее почему-то не замечала, видела только неестественно прямую спину), развернулся, чтобы вместе с Любасей дойти до пансионата.
– А вы что, раненому участнику боевых действий на гололеде даже руку не предложите? – он явно резвился. Любасе показалось, что с тростью он вполне уверенно справляется с ситуацией.
– Отчего ж? – включилась в игру. Ну не вести же себя, как стыдливая горничная? – Места боевых действий, как понимаю, не афишируются, составляя предмет государственной тайны.
– А вы недалеки от истины, – последовал ответ, и сказано это было так просто, без надрыва, словно и не было любасиной иронии. – Пережил серьезную травму позвоночника. – И ей стало стыдно за свое неуместное кокетство. Почувствовала, как краснеет и почти готова неожиданно для себя разрыдаться. Хорошо, что ветрено, можно отвернуть голову, спрятав набежавшие слезы.
– Простите, я не хотела вас обидеть.
– Хорошо, только за это вместе выпьем кофе в баре. Продрог я.
Так вместе рука об руку они дошли до пансионата и сразу же завернули в бар. Еще чашка кофе не испита, заглянул приятного вида мужчина лет пятидесяти.
– Аполлон, тебя потеряли, с ног сбились.
– Иду, – он поднялся, как ей показалось, с какой-то обреченностью. – Но я не прощаюсь.
Ну что за удивительное чувство – влюбленность! Все во внешнем мире на прежних местах, на востоке, как обычно всходит солнце, на западе оно клонится к горизонту, чтобы спрятаться за морем, на набережной дует по-прежнему пронизывающий февральский ветер, и в мире преобладают бело-серые краски неожиданно холодной зимы… Все так, и все совершенно иначе! Потому что в душе распускаются во всей своей красе лепестки бутона сердечной чакры. Словно неведомый некто взял и распахнул запертое сердце, и оно, до этого слепое, как недавно родившийся котенок, вдруг прозрело и услышало дивный оркестр жизни. Ты любишь всех и всеми любим! И ничего не произошло, и ничего тебе не сулят, и нет надежд… Но тебя уже захлестнула эта безмерная радость полноты жизни. О, если бы можно было прожить всю жизнь на таком подъеме! Кажется, Господь тебя поцеловал в макушку…
После ужина она опять сбежала из зоны досягаемости и забаррикадировалась в своем номере. Ей не хотелось читать,
Проснулась раньше обычного, с ощущением, что улыбается безо всякой причины. А может быть, она улыбалась и во сне? Быстро покончила с утренними процедурами, навела марафет, потеплее оделась и решила до завтрака прогуляться к морю. Тихонечко прикрыла дверь и на цыпочках нырнула к лифту. Казалось, постояльцы пансионата наслаждаются самыми сладкими утренними снами. Только откуда-то издалека доносятся гастрономические запахи предстоящего завтрака. Каково же было ее изумление, когда внизу, в лобби-баре у самого выхода она увидела единственного в столь ранний час посетителя. И это был он!
– К пернатым? Рано! Не с пустыми же руками – магазин еще закрыт. Приглашаю на кофе. Да и вообще, пора познакомиться.
– Вы – Аполлон.
– Ну без иронии, есть во мне греческая кровь, вот и назвали в честь пра-предка.
– Любовь Ильинична, – по-учительски представилась она. – Подруги зовут меня Любася.
– Что будем пить, Любася? Чай, кофе?
– Нет, тогда уж лучше горячий шоколад.
– А куда вы испарились вчера после ужина?
– А что вы делаете здесь в такую рань? – ответила она ему вопросом на вопрос.
– Я вас жду. Где вы живете? В каком номере?
– Не представляете, ровно по соседству.
Он посмотрел на нее своим сканирующим взглядом, как-то грустно ухмыльнулся, отвел глаза. Почему-то ей стало ужасно жалко этого крепкого, ладно скроенного, но, словно проглотившего шест, мужика. Она выпорхнула из номера на таком подъеме, так купалась в любви к миру… Ведь не будь его, не отвалилась бы ей нынче, да уже со вчерашнего дня, такая безмерная запредельная теплая и тихая внутренняя радость! Ей просто физически захотелось сделать что-то хорошее, сказать ему какие-то нужные слова… Ну чтобы и ему стало так же тепло и уютно.
– Мне кажется, что у вас есть какие-то проблемы. Какая-то глупая фраза получилась! Почти по-американски: «Вы хотите об этом поговорить?» Я не к тому, чтобы вы мне, незнакомому человеку, вываливали их. Да и что я могу? Я к тому, что людям свойственно иногда видеть какие-то явления своей жизни как обстоятельства непреодолимой силы. А между тем, есть только одно непоправимое – смерть. Все остальное – одолимо.
– Такое впечатление, что нам нужно поменяться конференц-залами: мне к педагогам, а вам – к нашим. Слушайте, ну почему мне с вами общаться так легко, словно знакомы тысячу лет? С чего отвешен вам такой кредит доверия? Будто кто-то сверху говорит: «Это – человек твоей группы крови».
– Может, как случайному попутчику в купе?
– А давайте дружить? Это как-то по-детски звучит, но мне почему-то страшно не хочется вас потерять. Тем более что у нас сегодня последний день, финал, прощальный ужин. – Последнее он произнес уже с неким сарказмом.
– Ну давайте. А что для этого надо?
– Для начала не потеряться. Давайте обменяемся номерами мобильников. Мы же географически близко, раз вы здесь.
– Я из Славногорска.
– Ну я-то в нашей губернской столице в основном, хотя по большей части в разъездах. В Славногорске, правда, давно не был. Вы ведь не замужем?