Ребенок-демон
Шрифт:
– Мне бы хотелось забыть об ужасном зрелище, – поежившись, произнесла Анна. – Каждый раз, как вспомню разодранное горло лошади... – Она не закончила.
– Последние события расстроили Ричарда, – перебил кухарку доктор. – Впрочем, это легко понять. Думаю, он, наверное, искренне заботится о близнецах. Но может быть, и ревнует.
– Ревнует? – переспросила Анна.
– Потеряв мать в раннем возрасте, Ричард перенес всю свою любовь на Кору. Теперь, когда в доме появились дети, а отец его умер, бедняга мог почувствовать,
– Совершенно не похоже на Ричарда, – возразила Анна, защищая Ричарда как собственного сына.
Дженни же не была в этом столь уверена. Она находила большую долю истины в словах Хобарта.
– О! Вы не поняли меня, – неожиданно примирительно проговорил доктор. – Я не думаю, что Ричард сознательно ревнует близнецов. Речь идет о подсознательном уровне. И это ни в коей мере не портит его, Анна. В подобной ситуации такие чувства могут возникнуть у любого. Просто у Ричарда сейчас очень сложный период.
На этот раз казалось, что доктор сочувствует Ричарду. И Анна согласилась.
В час дня Дженни робко постучала в дверь библиотеки, где ее уже ждали Фрейя и Уолтер Хобарт. Ли Саймингтон – тот самый ветеринар – не зашел в дом. Даже если он и был на конюшне, то прибыл туда очень скрытно. Дженни совсем позабыла о нем и о кузене. Теперь она настроилась на будущие впечатления от сеанса и решила понаблюдать, как Уолтер собирается использовать психологические чары на Фрейе.
– О! Вы как раз вовремя. Впрочем, иного я от вас и не ожидал.
– Вы и меня изучаете доктор? Он улыбнулся:
– Извините, если это так. Это профессиональная привычка. Мы анализируем поведение каждого, с кем знакомы: друзья, родственники, случайные люди. И пожалуйста, зовите меня просто Уолт.
Дженни показалось, что она покраснела. Но она очень старалась выглядеть невозмутимой и сдержанной. Однако просьба доктора называть его просто по имени взволновала Дженни. Еще один плюс в пользу доктора.
– Входите, – предложил Уолтер. Он проводил ее в библиотеку и закрыл за ней дверь. – Присаживайтесь на кушетку.
– Привет, Фрейя.
– Привет, – ответил девочка. Она лежала на черной кожаной кушетке, стараясь не показывать, что ей страшно. Но поза Фрейи была напряженной и неестественной, что выдавало ее скрытую боязнь.
Уолтер присел на стул рядом с кушеткой и заговорил с Фрейей. Он говорил в основном о незначительных вещах. Он задавал вопросы о ее любимой телепередаче, о музыке, в какие игры она любит играть, что любит из еды. Когда девочка созналась, что любит спагетти, доктор тут же рассказал ей смешную историю о первом опыте приготовления этого итальянского блюда. Он, оказывается, тогда и вообразить не мог, что спагетти в ходе приготовления способно увеличиваться в объеме. В результате он приготовил столько, что хватило бы накормить шестнадцать человек. К
– Ну а теперь, – проговорил доктор, вытаскивая несколько странных предметов из своей сумки, – давай поиграем в ту же игру, что мы играли вчера.
– Хорошо, – согласилась девочка. Дженни увидела, что доктор держит в руках толстый квадратный кусок картона. На одной его стороне был изображен особый, притягивающий взгляды геометрический рисунок. Глаза Дженни сошлись в одной точке, едва она взглянула на рисунок. На другой стороне картона была приделана ручка, за которую доктор мог держать картон и манипулировать им.
Беседуя с Фрейей, он медленно двигал квадрат, то приближая его к лицу ребенка, то отводя его обратно. Казалось, что геометрическое изображение завертелось все быстрее и быстрее, как только доктор стал двигать предмет с большей скоростью. Черные и зеленые линии закрутились вокруг друг друга, они перехлестывались и вихрились, уводя взгляд все глубже и глубже в чернильное марево...
Дженни почувствовала, что засыпает. Движения картона загипнотизировали и ее!
Девушка отвела взор от предмета, тряхнула головой и пришла в себя.
Уолтер говорил ровным, спокойным и глубоким голосом, вводя девочку в транс.
Наконец психиатр прекратил вращать картонку и замолчал. В комнате повисла внезапная тишина. Доктор спрятал картон в сумку, взглянул на Дженни и улыбнулся. Девушка улыбнулась в ответ. Он еще раз посмотрел на Фрейю и мягким, спокойным голосом спросил:
– Ты спишь, Фрейя?
– Да.
– Ты счастлива?
– Да.
– Ты ничего не слышишь, кроме моего голоса. Правда?
– Да.
– Скоро я захочу, чтобы ты смогла уснуть, когда я тебя попрошу об этом. Ты уверена, что сделаешь это?
– Я попробую.
– Естественно, ты уснешь. Ты ведь хорошая девочка, да?
– Нет.
Дженни это напугало. Но Уолтер не обратил на это внимания. Он словно ждал подобного ответа.
– Ты плохая девочка?
– Да.
– Мне трудно поверить в это.
Фрейя ничего не ответила.
– Ты можешь объяснить мне, почему ты плохая?
– Я ребенок-демон.
– Неужели?
– Да.
– Ты доверяешь мне, Фрейя?
Девчушка заерзала на кушетке, словно хотела проснуться.
– Да.
– Если я смогу доказать тебе, что ты не оборотень, ты поверишь моим доводам?
Долгая пауза.
В коридоре у двери в библиотеку послышались шаги.
Наконец девочка произнесла:
– Да.
– Помнишь, когда волк убил Холликросс? Ты помнишь, когда это случилось?
– В пятницу ночью.
– Очень хорошо. Что ты делала?
– Я была в коме. – Голос девочки больше походил на голос взрослой женщины, чем на голосок семилетнего ребенка. – Я вышла, пока была в коме... И я убила Холликросс.