Ребенок генерального, или Внеплановое материнство
Шрифт:
— Глупости, — повторила я, но уже для Марины. Ничего тёплого я в поведении Яна не заметила. И все же была благодарна ему, что он спросил моего разрешения на то, чтобы забрать Лику.
Только даже это не убавило моей тревожности. Когда на следующий день Ян увёз Лику в половине десятого утра, я извелась уже к полудню. Слонялась по квартире и ни за что взяться не могла. Ни убрать, ни постирать. О работе так и вовсе стоило молчать. Какая мне работа, когда все мысли только и крутились вокруг Лики и Яна? Как там они? Весело ли им? Все ли хорошо? Во сколько
В итоге, так и не справившись со своими вышедшими из-под контроля эмоциями, я позвонила Лике в час дня. Дочь была бодра и весела:
— Мы ещё пару часиков тут побудем, а потом поедем к Лиссе. Нужно же ее навестить. А потом домой. Все хорошо, мам. Только тебя не хватает. Целую.
И сбросила вызов. Правда, потом целым скопом прислала мне фотографии, на которых они с Яном резвились на батутах. И кто из них был более весел, вопрос оказался спорным, потому что на счастливое выражение лица Бестужева я даже засмотрелась. Ведь я и предположить не могла, что мужчина может настолько искренне и самозабвенно радоваться прыжкам на батутах. С ума сойти. Ведь этот мужчина все ещё тот самый Бестужев, которого на работе все считали роботом.
Вернулись Лика с Яном в восьмом часу вечера. Дочь была счастливой безмерно, попыталась меня обнять, а я тут же зачихала.
— Бегом мыться, а вещи в стирку. — Я все равно поцеловала ее в макушку, затем шумно чихнула и все же отстранила от себя.
— Я кошку на руках, если что, не таскал, — усмехнулся Ян, я же пожала плечами, не особо понимая, что именно он хотел донести до меня данной информацией. Ну не гладил и не гладил. Я-то тут при чём? Или… речь об объятиях? — Ладно, пойду я, — произнёс мужчина, видимо, когда все же понял, что рассчитывать на обнимашки ему не стоит. — Кстати, я взял на нас билеты на завтра, — я кивнула, — на восемь вечера. Вот теперь думаю, не сильно ли поздно. Лика сказала, что нормально, но… во сколько она спать ложится?
— У нас в девять отбой, да, — улыбнулась я, все ещё силясь осознать услышанное, — так что Лика тебя обхитрила. Но… почему вечер?
— А что, днём в кино ходить? Лика уже не настолько маленькая.
— Да, наверное, ты прав, — замялась я, совершенно растерявшись.
Получается, он отменил своих пятнично-субботних девочек? Или перенёс? С пятницы на субботу? Или они изначально и были субботними, а не пятничными? Столько вопросов в голове, и не единого ответа.
— Будьте готовы к семи, я за вами заеду. И ещё. Как ты смотришь на то, что я повезу ее к своей матери без тебя?
— Наверное, в этом нет ничего такого…
— А если на ночь?
— Что на ночь?
— Лику в дом матери. С субботы на воскресенье?
— Это… слишком как-то. Пока… — я даже ответа подобрать не смогла здравого.
— Да, поспешно. — Ян провёл пальцами по волосам, ероша и так растрёпанную причёску. — Просто затягивать с этим нельзя. Я бы пригласил и тебя. Но у мамы полный дом кошек. Поэтому сама понимаешь…
Я кивнула, но ни черта не понимала. Получается, девочек он все же отменил? Или
— До завтра, Майя. Поцелуй Лику от меня перед сном, — быстро проговорил мужчина и ушёл. Наверное, испугался моего выражения лица. Я была на сто процентов уверена, что на нем у меня красовалась маска кровожадности. Ведь стоило только задуматься о тех самых пятнично-субботних девочках, и злость словно так и рвалась из меня. И почему эти девочки не покидали мои мысли, совершенно не давая мне покоя?
Я закрыла за Яном дверь, повернула замок и медленно выдохнула. Нужно переключиться. И быстро!
Потому я практически долетела до душа.
— Я помогу? — тихо спросила я, приоткрыв дверь.
— Я полотенце забыла, — послышалось из-за перегородки, и я улыбнулась, действительно переключаясь. Сходила за полотенцем, а затем с удовольствием вспенила шампунь и помогла Лике хорошо помыть волосы.
Она уже полгода мылась только сама. Даже голову. Поначалу получалось у неё с трудом. После я все же перемывала ей волосы. Но Лика уперлась на своём, что она уже взрослая. И все. А потому сейчас для меня словно выпал карт-бланш, и я наконец отвела душу, попутно интересуясь у дочери подробностями о ее сегодняшнем дне.
Лика была в полном восторге. И не только от батутов.
— У него такая большая квартира. На два этажа. Представляешь? — ахнула она, а затем сдула пену, попавшую ей на нос, я же просто рассмеялась и не стала никак комментировать жильё Бестужева.
Кто бы сомневался, что оно будет отличным! Настолько производящим впечатление. Даже на ребенка. Я лично ни капли не сомневалась. Но все же от этого было тревожно на душе. Вдруг Лика захочет переехать к нему?
— Только в следующий раз пойдём втроём.
— Что?
— На батуты. Тебе обязательно понравится, — улыбнулась Лика и потянула у меня из рук лейку душа.
Не захочет. Не захочет она к нему. На глаза мгновенно навернулись слёзы, и я быстро отступила от душевой, чтобы Лика не заметила моего состояния, и, взяв полотенце, расправила его.
— Ляжешь спать сегодня в моей комнате? — спросила я, когда мы вышли из ванной.
— Конечно! — взвизгнула дочь, подпрыгнула, обняла меня, громко чмокнула в щеку, а затем побежала на кухню. Скорее всего, доедать оставленные специально для неё драники.
Лика всегда спала отдельно. К этому ее приучила ещё Аля. Поначалу, правда, я ночевала в ее комнате. На Алиной кровати. Было трудно, но через год мы сделали ремонт в комнате, взяли Лике кровать побольше, а ее детскую кроватку так же, как и Альбинину тахту, выкинули. С тех пор можно было по пальцам пересчитать, сколько раз Лика со мной спала. Но сегодня это было мне просто архинеобходимо, а моя малышка словно поняла это и не стала противиться.
Всю ночь я крепко ее обнимала и вдыхала впитавшийся в ее волосы арбузный запах детского шампуня. Успокаивая себя тем, что Лика никуда не денется и всегда будет рядом со мной.