Ребёнок моего мужа
Шрифт:
– Когда меня выпишут, мне будет нужна помощница по хозяйству. Я с таким животом не могу уборкой заниматься, а пылью нам с малышом дышать нельзя. Так что озаботься этим, пожалуйста.
Собрав в кулак всю волю, Лана таки заставила себя повернуться. Склонила голову на бок и заговорила ласково, словно и правда обращалась к десятилетней девочке:
– Если ребёнок окажется не Влада, я твою жизнь превращу в ад. Ты очень сильно пожалеешь, что к нам сунулась.
______________________________
*Башня Сююмбике находится в Казани. Относится к падающим башням, так как
Глава 14
– Ой, Ланка, Ланка, и зачем ты туда попёрлась? – вздохнула Юлька и осуждающе покачала головой. Она вновь сидела на кухне у Облонских и пила любимый чай с чабрецом из высокой стеклянной кружки с надписью «Я люблю Пермь».
– Хотела в глаза её бесстыжие посмотреть.
– Посмотрела?
– Посмотрела.
– И что там?
– Путного ничего. Только спесь и бравада.
– А ты ждала, что она перед тобой на колени упадёт и станет о прощении молить? Будь у неё стыд или хотя бы совесть, она бы к вам не заявилась.
Лана пожала плечами и подошла к окну. День сегодня был погожий – тёплый и солнечный. Люди шли по улице в распахнутых плащах, а молодёжь вообще переоделась в футболки и шорты, словно сентябрь чудесным образом переквалифицировался в май. Но Лану заинтересовало другое. Она во все глаза смотрела на берёзу, растущую неподалёку от дома. Та была высокой, выше шестого этажа, и Лана любила за ней наблюдать. Ещё вчера, когда Облонская пришла домой после разговора с Викой, берёза стояла изумрудно-зелёная, а сегодня уже полностью окрасилась в жёлтый. Удивительная всё-таки штука – природа. Порой только и остаётся, что глазами хлопать. А весной обратная ситуация. Погода мерзкая может целый месяц стоять, а потом бац, солнце выглянуло, и за один день все деревья в листьях. Жаль, люди так не умеют. Люди подчас слишком долго думают. Им, чтобы принять решение, иногда месяцы требуются, а то и годы.
– У неё срок-то сейчас какой? – вновь заговорила Юлька.
Лана на несколько секунд задумалась, прикидывая в голове даты.
– Где-то недели тридцать две. Вот-вот тридцать третья начнётся.
– Это ж капец капецовый!
– Ага, – усмехнулась Лана, – шесть-семь недель ещё ждать. Минимум.
– Может, вам из города уехать. На месяц-другой.
– Мы уже уезжали. Она захочет – везде достанет.
Юлька снова вздохнула и принялась крутить в руках кружку. Ей вдруг дико захотелось получше рассмотреть ротонду.
– С Владом-то вы хоть разговариваете?
– Разговариваем. Через раз. Я даже рада, что он в командировку уехал. Иначе бы опять в пух и прах разругались.
– Дорогая… – Юлька встала и обняла подругу за плечи. – Если я что-то могу сделать, только скажи.
Облонская отрывисто покачала головой. Она продолжала смотреть на берёзу, словно ждала от неё совета, как жить дальше.
– А ты думала, что будет, если этот ребёнок и впрямь окажется от Влада?
– Этот ребёнок не от Влада!
– А если матрёшка не врёт? Что тогда?
Лана крепко зажмурилась и схватилась обеими руками за подоконник.
– Можно до её родов я побуду
– Подумаешь об этом потом?
– Мугу.
– Ладно. Давай подумаем об этом потом.
Вернувшись за стол, Юля потянулась за лимонным кексом, хлопнула себя по руке, но всё равно взяла и почти целиком засунула в рот. «А была не была, – решила она. – Живём один раз. Ну и пёс с ним, даже если растолстею».
– Зря ты, конечно, к ней пошла. Она Владу наверняка уже «настучала».
– А я на неё не кричала и до слёз не доводила. Я потребовала, чтобы она отстала от моего мужа, и сказала, что ей не поздоровится, если она врёт. Всё в спокойной форме.
– Думаешь, она приукрасить не сумеет? Сумеет.
Лана повернулась к подруге и скрестила на груди руки. Лицо у неё было уставшим, глаза – тёмными и печальными.
– Знаешь, что я вчера заметила, пока с ней разговаривала? Она… очень сильно любит этого ребёнка. Так его защищает. Бережёт.
Юлька поперхнулась и выкашляла на стол приличную порцию чая, хлопнула несколько раз себе по груди и принялась затирать коричневатую жидкость салфетками.
– Конечно, любит, – прохрипела она. – Этот ребёнок – её билет в счастливую жизнь. Понятно, что она будет беречь его как зеницу ока.
– Мне кажется, не поэтому. Мне кажется, она прилипла к Владу, как раз для того, чтобы дать своему ребёнку лучшую жизнь. То есть, возможно, она больше старается для него, чем для себя.
– Тебе, Лана, кажется. Не все люди в карму плюсики копят. Некоторые про жизненный бумеранг и не слышали. Он просто до них не долетел.Пока. Девка эта хочет на твоё место, в четырёхкомнатную квартиру. И жизни хочет безбедной. Ребёнок этот – только средство.
– Не знаю… – Сев рядом с подругой, Лана налила себе ещё чая, но, едва отхлебнув, вернула кружку на стол. Желудок отозвался дикой болью: за последние сутки она выпила слишком много успокоительного.
– Ладно, – Юлька с чувством хлопнула в ладоши. – Хватит о грустном. Давай о хорошем. У тебя же меньше, чем через месяц днюха. Тридцать пять как-никак! А тридцать пять, как и восемнадцать, только один раз в жизни бывает.
– Можно подумать, тридцать четыре или тридцать три дважды случаются.
– Неважно, – отмахнулась Китайгородская. – Это дело в любом случае надо отметить. Предлагаю напиться и пойти в мужской стриптиз. Ну или просто по мужикам. И пусть только твой Влад пикнуть посмеет, я ему сразу поддувало прихлопну за все его выкрутасы.
Лана рассмеялась тоненьким, звонким смехом.
– По мужикам – это чревато. Мне-то ничего не будет: у меня обе трубы убраны, а вот тебе поостеречься придётся. У тебя яичники богатые.
– Ах, чёрт, точно, – Юлька театрально хлопнула себя по лбу. – Всё время забываю, что они у меня миллионеры. Хоть бы мне бабосов подкинули, я бы новый картридж в принтер купила, а то мой уже заправленный-перезаправленный. Ну так что, оторвёмся? Наденем мини-юбки, ботфорты и прозрачные топики, а всем прохожим скажем, что нам восемнадцать, и спешим мы в общагу. А по пути подцепим пару-тройку мужиков. Пару-тройку на каждую.