Ребенок не по плану

Белильщикова Елена

— Я слишком хорошо помню, что пауки не отпускают на свободу своих жертв. — Медленно ответил я, и, подняв с земли камень, изо всех сил размахнулся, швыряя его в закат. Камень мгновенно поглотили волны. Так же, как мое недавнее ощущение полного, безграничного счастья. — Знаешь, все наши называли тебя Паучихой. Никто так и не вырвался из твоей паутины, Гюрза. Не удалось и мне. Я не верил тебе тогда, не поверю и сейчас. Ты не выпускаешь жертв из своих когтей. Я отказываюсь от твоего предложения.

— А ты поумнел, Данэл. — Снова

этот ее смех, бьющий плетью по нервам. — Хорошо, предположим ты прав. Но что скажешь, если вместо свободы я предложу тебе в обмен жизнь? Не обольщайся, не твою собственную. Это было бы слишком просто. Выполнишь мое задание — Диана останется жить. А если нет… Подумай, Марков. Какой будет ответ? — У меня в буквальном смысле отнимается язык. И появляется ощущение, будто я сорвался в пропасть и лечу в бездну. Не за что схватиться, удержаться… только, лететь вниз, пока темнота не поглотит меня без остатка.

— Молчишь? Понимаю, ты в шоке. Подумай над моим предложением. У тебя есть двадцать четыре часа. Я свяжусь с тобой сама. — Ее тон непривычно серьёзен. И я мотаю головой, хотя понимаю, что она это не увидит. И не услышит меня, потому что уже положила трубку.

— Нет! — В отчаянии кричу я в телефон, но ответом мне становятся лишь безразличные механические гудки. И мерный шум волн у моих ног…

Глава 23

Вопреки моим сомнениям, романтический вечер получился чудесный. Один из тех, которые показывают в «золотых романтических мелодрамах». Мы шли по нагретым за день камням невысоких скал, я даже сняла босоножки и несла их в руках.

Даниил шел впереди, нагруженный пледом и корзинкой с провизией. А я ловила прекрасные моменты, которые отпечатывались в моей памяти, словно фотокарточки. Солнечный блик на лице Дана — вот он жмурится, словно кот, спросонья.

Необычной формы камушки, до блеска отполированные морем. Влажное тепло, заставляющее мои волосы немилосердно виться. Игру волн, что набегают и лижут песчаный берег, оставляя после себя лишь белую пену. Мы дошли до места назначения, и я присела на берегу, окуная босые ноги в теплую воду. Дан улыбнулся, расстилая плед.

— Ты моя Афродита. — Проговорил он, имея ввиду колечки пены, покрывшие мою кожу. Я рассмеялась.

— Для Афродиты я слишком стара. Знаешь, сколько лет было греческим богам, когда про них слагали легенды?

— Ты забываешь, что эти боги были бессмертны. А значит никто точно не сможет определить их возраст. — Даниил прикоснулся к моим губам легким дразнящим поцелуем, и я снова растаяла, как капелька воды на песке.

— Ладно, уговорил. С тобой невозможно спорить, когда ты применяешь такие весомые аргументы. — Я с жадностью ответила на поцелуй, даже не пытаясь сдерживать свои желания. Вечер, море, пляж, и мы одни… что еще надо?

Я задвинула голос разума подальше, и обхватила руками шею

Даниила, притягивая к себе поближе, ощущая под пальцами жар под кожей. Дан лукаво улыбнулся и покачал головой.

— Чертовка! Я не дам тебе соблазнить себя так быстро, как это было в лесу. Мучайся, гори в огне желания, моя маленькая ведьма!

— Ты так в себе уверен, Дан? — Промурлыкала я и прижалась к его губам своими, целуя так страстно, что он первый задохнулся от желания. Мне казалось в тот момент, что время остановилось. И мы навсегда застыли, как мухи в янтаре, в этом дне — манящем и пылком, за минуту до заката…

* * *

Нашу атмосферу едва не испортил его телефонный звонок. Я видела, как Дан нахмурился, отходя подальше. Он долго стоял среди скал, глядя в сторону заходящего солнца. Я так поняла, у него были проблемы на работе — где-то там, в реальной жизни, о которых он не желал говорить. Я и не спрашивала — сейчас мы с ним парим в Поднебесье. Где нет места печалям и проблемам, ведь так?

И я оказалась права. Совсем скоро Дан смог взять себя в руки, и вернулся ко мне. И я заметила лишь легкую тень печали в его золотистых тигриных глазах.

Но вообще, Даниил выполнил свою угрозу. Его пальцы не прикоснулись ко мне сегодня. Только губы… мы целовались с ним до умопомрачения долго. Сладко и нежно. Жадно и жарко. То, прикусывая губы до крови, то едва касаясь — так легко и невесомо, словно и не поцелуи это были вовсе. А взмахи крыльев бабочек…

Но Дан не позволил себе лишнего, твердо намереваясь оставить это свидание в моей памяти, как самое романтичное, а не страстное. А Дан, он упертый, он если что-то решил, то не отпустит…

— Ну что, покормить тебя? — Когда мы оторвались друг от друга, то оба тяжело дышали.

— Свежей клубникой? — Капризно надула я губы, чувствуя внутри себя пожар неутоленной страсти. Хотелось вредничать и мстить слишком романтичному мужчине, который и сейчас тайком пожирает меня глазами. Так ему и надо! Будет знать, как целовать! И дразнить… и не доводить дело до конца!

— Я помню твои пристрастия. — Подмигнул Даниил и красиво расставил на пледе припасы. Среди которых действительно оказалась клубника! Я едва удержалась, чтобы не взвизгнуть от восторга. Еще Дан взял с собой шампанское, которое мы так и не открыли… близость друг друга пьянила сильнее, чем вино.

— Корми, чего ты ждёшь? — Сверкнула я глазами, и Даниил не стал медлить. Вот только я не догадывалась, что мне придется брать прямо клубнику из его губ… от этого она казалась еще слаще. Я же дразнила Дана тем, что хватала с пледа крохотные пирожные, которые он так любил. Пирожные с безе. И прятала за спиной. А он фыркал и пытался забрать их у меня. Иногда я поддавалась, иногда нет… в итоге мы упали на плед, обнявшись, и громко хохоча. Наши лица, руки, губы и плед оказались перемазанными безе.