Ребенок от мужа сестры
Шрифт:
Я устала и хочу спать. Ян сам всего несколькими словами дал понять, что я ничто в его жизни. Тогда зачем нужны были все те слова, прикосновения там в гостиной? Чего он, чёрт побери, добивался?
Моего доверия?
Ничего подобного. Я глупая, потому что, стоило только увидеть его, как тут же растаяла, как мороженое на солнце.
— Тея, — слышу за спиной.
— Я не хочу с тобой разговаривать, Бергер, — укутываюсь с головой в одеяло, сжимаясь в клубок натянутых нервов.
Быстрее бы он ушёл,
Слышу щелчок. Ушёл. Выдыхаю. Но всё так же не выползаю из своего кокона, желая остаться там навечно. В нём тепло и так хорошо, что не хочется выбираться.
Неожиданно вторая половина кровати прогибается, говоря о том, что на неё кто-то забрался. И этот кто-то может быть только один человек — Бергер. Чёрт бы его побрал!
Что он вытворяет?
Я не приглашала его в свою комнату и уж тем более к себе в кровать. Ему здесь не место. Пускай идёт спать на диван. Да, он жёсткий, но там ему и место.
— Я тебя не приглашала в свою кровать. Иди спать на диван.
— Там жёстко и холодно, — слышу недалеко от себя.
В следующую секунду его лапища ложится мне на живот, дергает на себя так, что моя спина впечатывается в его мощную грудь.
Тея
Наглость — второе имя Яна. Брыкаюсь, пытаясь вывернуться из цепких оков, которыми окутал меня Бергер. Но куда уж мне, хрупкой девушке, справиться с мужчиной намного сильнее меня?
— Прекрати дёргаться, — слышу позади себя и чувствую, как ещё крепче меня стискивают.
— А ты прекрати меня лапать! И вообще, иди на диван, а не хочешь туда, так предлагаю на коврике возле двери. На выходе, — добавляю, чтобы понял, что не хочу его видеть.
— Хватит себя вести как маленький ребёнок, Тея. Взрослая женщина, а ведёшь… — замолкает.
— Ну, что ты замолчал? Продолжай, — подначиваю.
Понимаю, что не нужно ссориться. Это ни к чему хорошему не приведёт, но внутри такая буря поднимается, что трудно её сдерживать. Ян не хочет посвящать меня в свою жизнь, тогда что вообще он здесь делает?.. Я не прошу и не лезу в его душу, потому что и так знаю — мне нет там места, но он мог бы ответить хотя бы на элементарные вопросы.
Но оказывается, что нет. Ко мне нет никакого уважения. Да в общем-то и ничего остального тоже нет.
— Тея, ты словно бестия.
— А ты что, не знал? Мне казалось, зная человека больше десяти лет — можно понять, что он из себя представляет, если не полностью, то хотя бы частично, — толкаю его локтем в грудь, и это производит положительный эффект — я выпутываюсь.
Отбрасываю одеяло назад, встаю, беру свою подушку и бреду к выходу. Если ему так хочется спать здесь — пускай так и делает, а меня уж увольте. Не хочу находиться с ним рядом.
— Тея, хватит вредничать. Вернись на место, —
— Иди ты к чёрту, Бергер, — злюсь.
Продолжаю идти, не обращая на него никакого внимания. Посплю внизу на диване, раз он не хочет. Да, он жесткий, но уж лучше так.
Спускаюсь вниз, подхожу к дивану, кидаю подушку, заваливаясь на неудобную мебель. Ворочаюсь, пытаясь улечься так, чтобы мне было удобно, но чувствую буквально всем телом, насколько он жёсткий и как некомфортно на нём спать. Но выбора у меня нет, поэтому приходится вывернуться так, чтобы было более-менее удобно.
Сворачиваюсь калачиков, прижимая колени к груди, прикрываю глаза. Но вот только унестись в мир снов не получается, словно чего-то не хватает — или, я бы даже сказала, кого-то.
Не слышу, как ко мне приближаются. Лишь чувствую дыхание на моей шее, отчего короткие волоски поднимаются дыбом. Лёгкий поцелуй — распахиваю глаза. Ладонь аккуратно ложится на мою талию, движется поперёд живота, останавливаясь прямо посередине. Спускается вниз — задерживаю дыхание, не в силах произнести ни слова.
Ну, кто из нас тут бестия, а точнее — бес? Уж точно не я.
Рука Яна пробирается под белоснежную шелковую кофту. Пальцами ведёт вверх, очерчивает круг на плоском животе.
— Тея, — подаёт голос, продолжая ласкать моё тело, отчего меня охватывает сладкий озноб. — Я не могу тебе ничего сказать не потому, что не доверяю, а потому, что хочу уберечь тебя от всего, — вновь поцелуй, но уже за ушком.
— От чего меня оберегать? — спрашиваю.
— Есть от чего. Я тебе всё расскажу, но не сейчас. Потом. А теперь спи, — шепчет.
Ладонь Бергера вновь ползёт поперёк живота, одновременно с этим я чувствую, как диван сзади меня вновь под тяжестью тела прогибается, как было в моей комнате.
Мужчина проталкивает ладонь между моим левым боком и жёстким диваном, притягивает к своему мощному телу, отчего цепляюсь за спинку мебели, боясь упасть. Всё-таки диван не разложен, и мы вдвоём ютимся на крохотной половинке, где для нас двоих места маловато. Но, кажется, этому мужчине всё равно.
Зарывается носом в волосы, слышу глубокий вздох.
— Вы наглеете, мистер Бергер.
— Нет, — отвечает чётко. — Я обнимаю то, что моё.
— Да вы самоуверенный наглец. Смотрите, как бы я не обломала ваши зубки.
— Никогда, малышка, — улыбается — чувствую затылком его растянутые губы в полуулыбке. — Я просто знаю, что ты чувствуешь то же, что и я.
— Так у нас с вами взаимная ненависть, — усмехаюсь.
— Не ёрничай, — щипает меня за живот, вместе с тем кусает легонько в шею.
— Ауч! Хватит, Бергер, — толкаю вновь локтем в его грудь, только в этот раз манипуляция не даёт никакого эффекта.