Ребёнок Злого Босса
Шрифт:
«Катюш, я ушёл на встречу с другом! Буду поздно. Командировочные в конверте. Твои ключи от номера на столе. ЗБ».
И, главное, дал понять, что знает, как его кличут сотрудники, и ничуть не обижается. А потом он ещё несколько раз писал записки. И, как ни странно, я сохранила каждую.
Я иду в комнату и набираю номер маминого телефона. Отвечает она на этот раз быстро.
— Катя, привет! Не хотела звонить тебе, боялась разбудить! Ну как ты долетела?! — спрашивает мама.
— Приве-е-ет! Спасибо большое, всё хорошо! Я у Костика сейчас,
— Приезжай! У меня сегодня куча контрольных на проверку! Не знаю, когда управлюсь, а дорога же время займёт, сама знаешь! Если уже отдохнула, приезжай.
— Договорились! Тогда жди! Скоро приеду!
Я отключаю телефон и чувствую, как улыбка сползает с губ. Ну вот… Один важный разговор прошёл хорошо, как же теперь пройдёт второй?!
Немного волнительно становится, а рука снова сползает вниз живота. Малышка даже пока не чувствует мою руку, а мне всё равно кажется, что я прикасаюсь к ней и защищаю от всех земных невзгод.
Глава 14. Мама мудрей
Я не хочу толкаться в общественном транспорте, а ещё очень сильно нервничаю, поэтому решаю поехать к маме на такси. Вызываю машину и привожу себя в порядок. До сих пор не могу отойти после разговора с Ритой. Ни за что бы не подумала, что ЗБ не находился в тот момент под действием стимуляторов, а теперь мне стало чертовски интересно — что творится у него в голове? Почему между нами произошло то, что произошло?!
«Кать, мы достаточно взрослые, чтобы называть вещи своими именами. У нас был секс», — звучат слова ЗБ в голове, и кожа покрывается мелкими мурашками.
Я прикусываю губу, глядя на собственное отражение в зеркале. Почему Рита называет меня «Мышка»?! Я, может, не такая яркая, как она, но всё-таки не синий чулок… Или серый? Ай! Да какая разница?! Не такая я… Вполне себе обычная.
Я беру сумочку и выхожу из дома. Только оказываюсь на улице, как подъезжает такси. Водитель попался молчаливый, и я радуюсь про себя, потому что терпеть не могу болтунов.
Доезжаем мы быстро. Я расплачиваюсь картой, выхожу из машины и слышу вибрацию телефона в кармане. Достаю его и закатываю глаза.
Звонит Руслан.
Я даже не знаю — отвечать ему или нет.
Вот чего ему не хватило? Понятия не имею…
Всё-таки решаю ответить, всякое же могло произойти, вдруг человеку стало плохо и нужна помощь?! Хотя я очень сильно в этом сомневаюсь.
— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Руслан приглушённым голосом.
— Я отдохнула! Спасибо, всё хорошо, — отвечаю и чувствую себя скверно.
Такое ощущение, словно это он мне изменил, а теперь вымаливает прощение. Вот только я ведь не просила его звонить мне и напоминать о себе постоянно. Я не планировала возвращаться и ясно дала понять это. Но всё равно где-то под ложечкой посасывало ощущение неправильности всей этой ситуации, и чувство вины глодало меня изнутри.
— Кать, я спросить хотел — ты точно пока не хочешь
Внутри появляется желание зарычать, но я сдерживаюсь. Закрываю глаза и кусаю губы. Немного успокоившись, открываю глаза и устремляю в одну точку перед собой.
— Рус, правда, я не готова об этом говорить…
— Ладно! Я тебя понял, Кать! Я не хотел давить… Просто Кристина звонила, сказала, что ей жить негде… Вот я и решил предложить пока у меня, если ты не планируешь вернуться в ближайшее время.
Мне хочется рассмеяться, но я сдерживаю этот порыв. Руслан всё готов был сделать ради своей бывшей: иногда мне даже казалось, что он её одну любит. И всегда любил…
— Конечно, пусть живёт! — отвечаю я и едва сдерживаю желание высказать своё истинное отношение к этому всему.
Руслан подумает, что я его ревную, и станет настойчивее, а это ведь никому из нас не нужно… Я желаю ему удачи и отключаю телефон, а затем подхожу к подъезду и набираю в домофоне номер маминой квартиры.
— Поднимайся, — отвечает мама, и я чувствую её улыбку, звучащую в голосе.
Пока поднимаюсь по лестнице медленными шагами, успеваю переволноваться ещё сильнее, а оказавшись на пороге квартиры, тут же утопаю в её объятиях.
От мамы, как всегда, исходит родной запах: сандал и ромашка, мама любит эти духи… А я всё никак не могу запомнить их название.
Плохая, наверное, я дочь…
— Кажется, что сто лет не виделись, — произносит мама, выпуская меня, и закрывает двери.
— Чуть меньше месяца, — отвечаю я и улыбаюсь.
Я снимаю обувь и расправляю плечи. В пояснице появились неприятные ощущения. Надеюсь, что к окончанию беременности я не превращусь в скрюченную старушку.
— А ты прям похорошела! Расставание с Русланом пошло тебе на пользу! Ну давай, проходи на кухню, я тебя чаем напою вкусным. С айвовым вареньем, всё как ты любишь…
Или любила…
Потому что раньше я могла есть варенье из айвы большими объёмами, а сейчас вот как-то не хочу. Я бы съела консервированные личи… Или ананасы в шоколаде.
— Рассказывай, у тебя что-то есть с тем мужчиной, с которым ты… В общем…
Я выключаю воду, вытираю руки и присаживаюсь за стол. Мама приготовила аппетитную пиццу, и у меня даже слюнки начинают течь от её аромата.
— Нет… Между нами ничего нет, — отвечаю я и беру кусочек пиццы, вгрызаясь зубами в нежное тесто и наслаждаясь этим вкусом. Домашняя еда куда вкуснее той, которую готовят на потоке.
— Совсем ничего? — продолжает настаивать мама на своём.
Я проглатываю кусочек, который успела откусить и разжевать, и делаю глубокий вздох, а затем отвечаю налету, чтобы потом не испугаться и не скрыть то, ради чего сейчас приехала.
— Я беременна от него, мам.
В кончиках пальцев появляется вибрация. Вот вроде бы сказала, а на душе легче почему-то не становится. Я гляжу на маму, как кошка, выжидающая наказание.
— А он знает об этом? — спрашивает мама на удивление спокойным тоном.