Ребро Адама
Шрифт:
— Спасибо, ничего, — пробормотала Шейла. — Как-нибудь в другой раз...
Шейла вышла из бара и, садясь в машину, подумала о том, что за годы разлуки она не забыла привычки и вкусы бывшего мужа. Но временами на нее находили сомнения: достаточно ли хорошо она его изучила или есть вещи, о которых она и не догадывается?
9
Какого черта ты поперся в паб? — думал Артур, бредя по пустынному парку. Он сам не знал, куда идет, и не помнил, как вышел из бара. Просто шел куда
Нет, лучше бы он остался дома. Он ведь отправился в паб попить пивка и отвлечься от мыслей о Шейле. Дохлый номер! Хотел облегчить душу, а вместо этого лишь отяготил желудок... Очень смешно! Надо будет продать каламбурчик Стэнли для очередного фельетончика.
Шейла... Нет, почему все-таки она его бросила? Глупый вопрос. Бросила — и все. Он любит ее, а она любит свою работу. Ну прямо сюжет для... черт знает для чего! Старина Стэнли уверяет, будто он легко отделался. Может быть... Очень может быть. Раз уж его все бросают, то, выходит, чем раньше покинут, тем лучше?
Артур вспомнил то злополучное утро, когда он последний раз видел свою мать. Впрочем, он никогда и не забывал, просто запрещал себе думать об этом. А сейчас из-за всей этой истории с Шейлой перед глазами упорно всплывала одна и та же сцена. Он видел все так ясно, как будто это случилось только вчера. Нет, он не станет думать об этом! Рана в душе до сих пор кровоточит.
Артур развернулся и побрел обратно. Придя домой, принял душ, лег и скоро забылся тяжелым сном.
Ему приснилась мать. Усилием воли он проснулся и долго смотрел невидящими глазами в ночную тьму. «Когда-нибудь ты все поймешь», — сказала она тогда. Слабое утешение для ребенка, которого бросает родная мать.
— Нет, мама, ты была не права! — с горечью произнес Артур. — Я так ничего и не понял. Ни тогда, ни теперь. И никогда не пойму, как это можно бросить свое собственное дитя? — Он помолчал и твердо добавил: — Нет, Шейла, больше никто и никогда меня не бросит! Я этого не допущу.
Шейла дважды звонила Артуру домой, и оба раза никто не снимал трубку. Оставлять сообщение на автоответчике она не стала. Бесполезно: вряд ли Артур захочет с ней разговаривать. Нет, видно, она никогда его не поймет. Уверенный в себе и даже несколько агрессивный во всем, что касалось работы, с ней Артур был до странности замкнутым.
Порой ей приходило в голову, что у него в жизни была какая-то личная трагедия. Он мало что рассказывал ей о своем прошлом, а приставать к нему с расспросами она не хотела. И о семье он говорил крайне редко. Пару раз вспоминал об отце, а о матери вообще никогда, из чего Шейла сделала вывод, что именно мать повлияла на отношение Артура к женщинам.
Раздался звонок телефона, и Шейла вздрогнула, очнувшись от своих размышлений.
— Мисс Браунинг? Добрый вечер! Это Швейцер. Я вас не разбудил?
— Ну что вы! Добрый вечер! Чем могу быть полезной? — по-деловому спросила она.
— Пожалуй, это я могу вам кое в чем посодействовать! — усмехнулся Швейцер. — Я обдумал вашу просьбу и переговорил
— Вот как? — Она даже растерялась и не знала, что сказать, боясь спугнуть нежданную удачу. — И когда?
— Пока не знаю. Но сразу же, как только мы уладим некоторые формальности, моя секретарша вам позвонит.
— Мистер Швейцер, а могу я узнать, что заставило вас изменить свое решение?
— Ради Бога! На самом деле все очень просто. И моей заслуги тут нет. Просто мой подзащитный изъявил желание высказать свою версию случившегося. Созвонимся через пару дней.
— Большое спасибо, — сказала Шейла и повесила трубку.
Подзащитный ни с того ни с сего возжелал дать свою версию событий? Вряд ли. Скорее всего, Швейцер понял, что Артур в паре со Сторнуэем вряд ли представят дело Стентона в выгодном для его клиента свете. Впрочем, какая разница, отчего Швейцер изменил свое решение? Главное — она наконец-то получит возможность взять у обвиняемого интервью. Отлично!
Осталось только освободить голову от мыслей об Артуре.
Впервые за многие годы Артуру приснилась мать. И все потому, что он позволил себе удариться в воспоминания. Обычно ему удавалось гнать прочь все мысли о ней. Артур горько усмехнулся. Пожалуй, вчера он думал о ней куда больше, чем она о нем за все эти годы!
Артур поднялся и направился в ванную. Взглянул на себя в зеркало и поморщился. Ну и видок у него! Лицо помятое, волосы всклокочены, небритый подбородок, под глазами круги... Да-а-а, неплохо бы отоспаться как следует. Завалиться в кровать, отключить к чертовой матери телефон и поспать часов этак двенадцать... Мечтать не вредно. Только вряд ли у него это получится — мозги-то не отключишь!
Какого черта его принесло в это захолустье! Надо было отказаться от лекций в колледже. И тем более от сотрудничества со Сторнуэем. А все Шейла! Если бы не она, жил бы он сейчас спокойненько в Нью-Йорке — без забот и хлопот!
— Поздравь меня, Аманда! Швейцер дал добро на интервью со Стентоном.
— Да ты что! А с чего это вдруг он так раздобрился?
— Говорит, Стентон хочет изложить свою версию.
— А раньше что, не хотел? — усомнилась Аманда.
— Вот и я думаю, что Стентон тут ни при чем. Дело в том, что Швейцера заботит, как преподнесут это дело Артур и Сторнуэй.
— Я тоже так думаю, — согласилась Аманда и, помолчав, спросила: — Шейла, а ты виделась с Артуром?
— Нет. И сомневаюсь, что у него есть желание со мной видеться.
— Неужели все так плохо?
— Аманда, я тебя прошу, давай сменим тему! — необычно резким тоном произнесла Шейла. — Сейчас мне меньше всего хочется говорить о своем бывшем муже. И думать тоже.
Но в глубине души Шейла знала, что думать о нем не перестанет. Это выше ее сил.
— Мистер Швейцер, хотите вы этого или нет, книга все равно выйдет, — настаивал Артур. — И, по-моему, в интересах вашего клиента, чтобы он высказал свою версию событий.