Ребусы жизни, или Шарада для любимого
Шрифт:
— Совета.
— Мой совет — отпусти себя на волю. Скинь все оковы, которые тебя сдерживают, и отдайся наслаждению, которое тебе предлагает Роман. Ну, что ты вся зациклилась на том, что нужна всем только, как кошелек, потому что много зарабатываешь. Просто какая-то фобия. Он, ведь, знает, кто у Элеоноры мама. Наверняка, ему Гарик о тебе все рассказал. Да и сам Роман состоявшийся мужчина. Допустим, оклад у него намного меньше, чем у тебя. Но это издержки нашего времени Никто не виноват, что банкиры сейчас имеют больше, чем кандидаты наук
— Но я как вспомню, что вытворяла у него в машине, мне плохо становится и в пот бросает.
— А ты не вспоминай. Договорись с ним, что и он не будет. Начните свои отношения заново.
— Да какое заново, я только о постели и думаю, просто сексуальное помешательство, честное слово.
— Тогда вот что, вы люди взрослые. Займитесь тем, чем взрослые люди занимаются, любовью. И сразу всем станет хорошо.
— Прямо так, взять и заняться?
— Прямо так. Мы, между прочим, с Костей не ждали удобного случая. Мне нужно было раствориться в нем, ему во мне. Вот так до сих пор и таем друг от друга. Самый верный способ, не тянуть резину, а то может перегореть.
— А, что мы скажем детям? Они, ведь, наверняка увидят, что у нас с Романом роман. О, каламбур получился.
— Очень хорошо, пусть видят. Небось, не маленькие, сами все понимают. Так, с тобой разобрались, с Романом тоже. Теперь, скажи, что это за имя Гарик?
— Гарольд.
— И кто его так назвал?
— Мама. Она у них женщина экзальтированная. Даже себе в молодости парня искала в мужья, что бы было красивое сочетание имени и фамилии.
— Да? И какая же у нас фамилия?
— Одна из самых красивых, — смеясь, ответила Люся, — Орлов!
Люсин смех заразил и меня, нам и до этого было весело, а, сейчас, стало еще веселее.
— Что-то Дашка не звонит, — смеясь, сказала я, — уже все сроки прошли. Давно должны были домой заявиться.
Только я произнесла эту фразу, как сразу же тренькнула трубка, и голос подруги прозвучал нежным сопрано:
— Мамуля, я уже дома, у меня все хорошо. Спокойной ночи.
— Все понятно, дорогая, — прошептала я в ответ и громко скомандовала, — Люся, быстро заметай наши следы, чтобы ничего не было видно, что здесь еще кто-то есть, и в засаду.
Приятельница стала быстро все убирать, а я побежала в Дашкину спальню. У подруги двухкомнатная хрущевка, и комнаты смежные. В одной спальня, а в другой — гостиная. Спальня была дальней комнатой, в которой стоял красивый гарнитур светлого орехового цвета. Двухместная широкая кровать, две тумбочки, столик с зеркалом и большой платяной шкаф. Так, как все действие будет проходить в гостиной, благо там диван есть, мы с Люсей засели в шкафу в спальне. Дверцы приоткрыли, в комнату же совсем не закрывали, что бы все слышать. Только притаились, как щелкнул дверной замок, и мы услышали веселый голос Дашки и приятный тихий тембр Марата.
Мы сидели тихо в шкафу, как две мыши. Слышно
— Маратик, давай потушим свет, а то я, немного тебя стесняюсь, — услышали мы нежный голосок Дашки, — ты раздевайся и ложись на диван, а я, пока, зайду в ванную комнату, хорошо?
— Как скажешь, моя прелесть, — пропел он в ответ.
— Ну, ты у меня получишь, паразит, — прошипела гневно Люся над ухом. Я дернула приятельницу за руку. Нужно молчать, а то вдруг услышит, и застукает нас в таком пикантном положении.
Тут свет погас, стало темно. Люся тихонечко выбралась из шкафа и, на цыпочках, стала приближаться к дивану. Я потянулась следом за ней.
— Это ты, милая, — услышали мы голос Марата.
— Да, да, это я, — шептала Люся тихим шепотом, что бы Марат не догадался, что это не Даша.
В комнате было довольно темно, но силуэт фигуры, лежащей на диване, разглядеть можно. Я, скорее, почувствовала, чем увидела, как Люся легла на диван к Марату. Что-то там зашевелилось, зашуршало, и громкий голос закричал:
— Не понял, что такое?
В это время Дашка, стоящая за дверью комнаты быстро включила люстру, и мы все на мгновение, прикрыли глаза, так, как яркий свет нас ослепил. Когда же я их открыла, то увидела голого Марата, лежащего на диване. Люсю, сидящую рядом с ним, с прямой спиной, и в гордой позе победителя, сжимавшей в руке его мужскую гордость, как скипетр поверженной державы.
Картина была еще та. У меня в голове, как в фотоаппарате, щелкнул снимок, и все застыли на мгновение: обнаженный Марат с выпученными, от страха и удивления, глазами. Люся с торжествующей улыбкой на лице. Дашка, стоящая у двери и хватающая себя за щеки ладошками, и я, смотрящая на это все с вопросом, а что же будет дальше.
— Ура, — закричала моя подруга, и захлопала в ладоши. — Какой колированный сазан попался к нам в сети.
— Это, скорее не сазан, а мелкая простипома мужского рода, — в ответ сострила Люся.
— Тогда это простипом, — добавила я.
— Девочки, девочки, вы что, — заерзал Марат на диване.
— Руки, — гаркнула на него Люся, — подними и не дергайся. А то, нечаянно, сожму ладонь, и ты останешься навеки скопцом. — и добавила — Казанова хренов.
Нас с Дашкой потихонечку начал разбирать смех. Через минуту мы уже сгибались пополам, я, даже, присела, не могла стоять, так мне было смешно. Глядя на нас, засмеялись и Марат с Люсей. Наверное, это была защитная реакция организма на происходящее. Другого объяснения нет. Смеялись мы так долго, что слезы полились из глаз, и у меня началась икота.