Ребята и зверята (илл.)
Шрифт:
Вот тебе раз! Так славно было разыгрались, и вдруг этот «мальчик» исчез куда-то.
Васька поднялся на задние лапы, положил передние на край стола и заглянул. Ах, вот он где! Сидит на столе и ждёт Ваську.
Тут тигрёнок от радости принялся выделывать такие замысловатые прыжки, что у бедняги гостя зашевелились волосы на голове. Он потерял всю свою важность и отчаянно, как утопающий, завопил:
— Ка-ра-уул! Помогите!.. Спасите!
Время от времени Васька останавливался, опять поднимался и заглядывал на стол. Гость, видя так
— Спаси-те!.. Помоги-ите!..
Мы услыхали эти стоны и, страшно перепуганные, кинулись на помощь. Гурьбой влетели в столовую — и остолбенели: на праздничном столе, прямо над нашим сладким пирогом, скорчился зелёный от страха гость. Он в ужасе таращил глаза на пол, как будто оттуда на него надвигался разъярившийся мамонт. А там всего-навсего сидел Васька и топорщил от смеха усы.
Мы дружно захохотали. Гость тоже скривил улыбку, но всё ещё не слезал со стола и беспокойно озирался на Ваську.
Тут вошёл отец. Он снял гостя на пол, оправил на нём костюм и стал извиняться за Васькину выходку. Он даже сердито пихнул тигрёнка ногой, а нам приказал очень строго:
— Перестаньте сейчас же! Смеяться здесь нечего! Уберите немедленно эту гадину.
Мы взяли «эту гадину» за передние лапы, уволокли в сад и там уже насмеялись вволю.
...Всю весну, лето и осень мы холили и пестовали Ваську. А когда листья на деревьях облетели и сад опустел, заметили, что Васька стал большим.
Детские свои забавы он постепенно менял на другие: слежку, борьбу, прыжки.
Замашки настоящего тигра у него проглядывали и раньше: он очень любил подкрадываться, подкарауливать разных животных и птицу. С возрастом эти замашки становились всё резче и заметнее.
После неудачного нападения на наседку, и в особенности после того, как ему влетело за петуха, Васька никогда больше не трогал кур. Но должно быть, ощущение перьев и петушиного тела во рту ему очень понравилось.
И вот он придумал новую забаву.
Когда в нашей детской комнате никого не было, он тихонько пробирался туда и играл.
Особенно любил он стащить с кровати подушку, выкусить у неё угол и потом ударить по ней лапой: перья облаком взлетали во все стороны, и тогда можно было с силой зажать подушку в зубах и рычать.
Получалось полное впечатление охоты на дикую птицу.
Мы сбегались на рыканье и заставали Ваську на месте преступления: подушка на полу, Васька на ней, морда у него зверская и вся в пуху.
— Зубы у тебя чешутся, что ли? — ворчали мы, то и дело спасая от него разные вещи.— Ведь ни за что не пройдёт спокойно: всё ему нужно таскать в зубах и рвать!
И. мы придумали выход.
Подарили Ваське игрушку — истоптанный маленький валенок. Мы возили валенок на верёвке, а тигрёнок ловил его, как кошка мышку. Поиграв, мы оставляли валенок в Васькиных зубах, и он служил затычкой Васькиной пасти.
С валенком в зубах он важно отправлялся на конюшню. Васька очень любил следить за лошадью, и днём, когда лошадь выпускали в специально огороженную часть сада, он, затаившись где-нибудь в кустах, часами просиживал около неё.
Любимая наша с ним игра была такая.
Мы размещали своих кукол в игрушечных тележках и ехали, пробираясь в зарослях сирени, к небольшой полянке. Там «жили» эти куклы.
Соня, Юля и Наташа по узким тропинкам везли тележки. Я ехала сбоку верхом на палочке. Это был мой любимый конь, у него было отличное имя — Вихрь.
По дороге велись разговоры о том, что в «этой местности на мирных жителей часто нападают дикие звери».
А в кустах уже сверкали Васькины глазищи. Он, как кошка, следил за тележками, готовый прыгнуть в любую минуту.
Вот уяс скоро полянка. Оставалось проехать самую заросшую, опасную тропинку. Поворот. Тележки скрываются за углом: одна... другая...
Тут на караван бурей обрушивался тигр. Под отчаянные крики «мирных жителей» он хватал куклу и уносился с ней в чащу сада. Тогда и сад был уже не сад, а «джунгли».
Мы лихорадочно вооружались «карабинами» (карабинами были палки с картофелинами на концах) и отправлялись спасать утащенную «женщину». Частенько случалось, что после сражения, когда Васька отступал под градом пуль — картофелин, бедная «женщина» оставалась с растерзанным животом и без парика. Парик вместе со шляпкой застревал в Васькиных зубах.
Появилась у Васьки и ещё забава: он пристрастился прыгать на деревья.
Напротив дома росло старое, развесистое дерево. На него повесили обрывок войлока и любовались, как ловко Васька его доставал. Войлок висел довольно высоко, раза в полтора выше человеческого роста. Васька припадал к земле, прицеливался и кидался вверх.
Миг — и Васька, вцепившись зубами и лапами в войлок, качался высоко над землёй.
| |
| Васька, вцепившись в войлок, качался высоко над землёй. |
Какая упругость и сила была в его гибком кошачьем теле, когда он раскачивался так на ветках!
Накачавшись, он прыгал на землю; бесшумно ступая, обходил несколько раз вокруг дерева и снова прицеливался к войлоку. Глаза у него разгорались, усы топорщились, а хвост беспрестанно хлестал по гладким бокам.
Диван, если Васька растягивался во всю свою длину, теперь становился для него уже мал.
Мы по-прежнему беззаботно играли со своим другом, но старшим всё чаще и чаще приходило в голову, что жизнь Васьки скоро должна измениться.