Ребята из дивизии «Таран»
Шрифт:
Сколько же содержалось в этой простенькой, внешне наивной фразе! И желание ободрить мать, укрепить в ней веру в то, что с ее «снайперенком» ничего случиться не может. И память о довоенной, очень и очень скромной, жизни, когда у девочки и было-то всего одно нарядное платье. И стремление помочь матери и тете Кате в далекой эвакуации своим скромным сержантским окладом...
Открытка ушла тринадцатого августа днем. А вечером в сосновом лесу, у шалаша, собрались офицеры штаба полка. Были здесь и Наташа с Машей. Тихо потрескивал маленький костер, над которым на жердочке висел прокопченный чайник. Назавтра предстоял бой у Суток. И о чем бы ни шел
– Закипел чайник?
– Нет еще. Да и не хочется пить...
– Кто слышал последнюю сводку Совинформбюро? Что там, в междуречье Волги и Дона?
– Танки и пехота немцев переправились на левый берег Дона. Наши ведут оборонительные бои. Видать, настоящее пекло...
– От исхода завтрашнего боя, – сказал комиссар полка Петров-Соколовский, – зависит, удастся ли соединиться с нашими частями, наступающими с севера. Это необходимо довести до каждого бойца! Если отрежем мы демянскую группировку, не дадим врагу возможности снять с нашего участка ни одного солдата – значит, поможем Сталинграду. Нужно, чтобы именно так все и понимали!
– Трудно будет людям... – развел руками один из офицеров. – После такого тяжелейшего марша, да по этим низинам, по болотам, – сразу наступать... Фашисты-то на возвышенности!
– Никто и не говорит, что легко, – ответил комиссар. – Трудно, но надо – вот и все. Знаете, я на фронте все чаще и чаще вспоминаю Гаршина. Очень правдиво описана у него война и люди на войне! Гаршин отмечал, что те, кто идут в бой сознательно, укрепившись душевно, те легче переносят и тяготы походов, и опасности сражений. Это же словно про наших бойцов написано! Вы любите Гаршина, девушки? – повернулся он к снайперам.
– Я, товарищ комиссар, о людях на войне больше любила у Толстого в «Войне и мире» читать, – ответила Наташа.
– Ясно-ясно! Про Гаршина в школьной программе мало сказано, а про Толстого – много, – поддразнил Петров-Соколовский. – А хотите, товарищи, я вам почитаю письмецо одно, очень любопытное? Только что получил от старого друга. Да вы его все знаете и любите. Это тоже Толстой, только Алексей.
– Ой, Алексей Толстой – ваш друг? – вырвалось у Наташи совсем по-детски.
Петров-Соколовский рассмеялся:
– Представьте себе – друг! Горжусь этим. Я ведь и сам грешил писаниями разными, драматургией увлекался... А с Толстым и сейчас отношения поддерживаю, пишу ему с фронта о наших делах. И о снайперах, между прочим, тоже! Так он в этом вот письме вам строчку отвел. Сейчас услышите...
Девушки переглянулись: Алексей Толстой, автор «Петра», «Хождений по мукам», которыми они зачитывались, и что-то написал о них?
Комиссар удовлетворенно хмыкнул, явно довольный произведенным эффектом, и развернул письмо.
– «Дорогой Петр Леонтьевич, – начал читать он, – получил сразу два твоих письма с вырезками. От всего сердца радуюсь за тебя: быть политработником в такой части – это счастливый жребий в жизни. Передай, что кланяюсь каждому бойцу и каждому командиру за верную любовь к нашей Родине, за непреклонную ненависть к врагу. Желаю вести дальнейший успешный счет снайперской работы...» Ясно вам, девчата? – поднял голову Петров-Соколовский, улыбаясь Наташе и Маше. И продолжал: – «Августовские бои очень показательны, хотя еще рано говорить о переломе, но тенденция истощения от перенапряжения сил у немцев уже наметилась. Это такой процесс, который поправить нельзя. Он может только ухудшаться. Он может давать вспышки подъема,
Я видел такой бокс в Лондоне... Бешено наступающий противник – публика ему кричит в восторге: «Ну-ка, Биль, наддай, ударь еще, ну-ка, посильней!» – вдруг получил от партнера двойной удар в сердце и в челюсть, пошатнулся и упал замертво... Так будет и с немцем...» Интересно? – спросил комиссар. – То-то же... Ей-богу, так оно и будет! Талантливые писатели – они ведь не только в жизни, но и в стратегии отлично разбирались! Как Пушкин Полтавский бой описал? А Лермонтов? А Гоголь в «Тарасе»? А Лев Толстой? Вот и Алексей Николаевич в этой когорте... Ну, ладно. Спели бы что-нибудь на сон грядущий. Вечер уж больно хорош...
И все пели про Волгу, про Днепр. А потом Наташа, обняв Машу, завела конечно же про пулеметчика. И Маша подтянула ей: «Так, так, так», – говорит пулеметчик. «Так, так, так», – говорит пулемет...»
Ленинградская область, Старорусский район... Здесь, у неприметной деревушки Сутоки, четырнадцатого августа грянул бой.
Дивизия втянулась в прорубленную между двумя фашистскими группировками щель – двенадцать километров в глубину, четыре – в ширину. Весь этот перешеек насквозь простреливался вражеской артиллерией, ружейным и пулеметным огнем, засыпался градом мин. У врага было значительное превосходство: и в живой силе, и в боевой технике, особенно – в артиллерии.
Но Коммунистическая дивизия упорно сражалась, стремясь расширить прорыв. Недаром, как потом говорили пленные, она получила у врага прозвище – дивизия «Таран».
С самого раннего утра фашисты начали отчаянно контратаковать, стремясь любой ценой выбить наши части с занятого перешейка.
Полк, в котором были девушки, находился почти на самом острие клина. На него и обрушился ураганный артиллерийско-минометный обстрел. Связь неоднократно прерывалась. Было жарко и душно. Уже начали облетать листья. На кустах мотались обрывки паутинок с запутавшимися кусочками коры, веток, травы. Из лесной чащи тянуло прелью, запахами спелости – орехов и грибов, шиповника и желудей. Но все это перешибалось разрывами, лязгом, стонами, густым, застоявшимся запахом крови.
В самом узком месте речки Редья, близ Суток, саперы перекинули с берега на берег доску – и такого «моста» оказалось достаточно! В тот день, четырнадцатого августа, Редья была здесь красной от крови...
В таком бою девушкам-снайперам не должно быть места. Но они все-таки рвались вперед. Считали: там, за насквозь простреливаемой врагом «Поляной смерти», где дрались их товарищи из роты автоматчиков, и для них все же может найтись дело. Иначе нельзя, иначе они не могут! И они просили комиссара: