Ребята из УГРО
Шрифт:
— Эх, Леха, сорваться хочешь? Мол, будет в зале темно, и ты раз — и смылся. Не выйдет.
— Как тебя зовут? Знаю, что Дорохов, а вот имя-то как.
— Александр.
— Идем, Саша. А? Я тебе честное жиганское слово даю, не сбегу. И вещи отдам, что у меня припрятаны. Если не скажу, где лежат, сам ты их ни в жисть не разыщешь. Не убегу, честное слово!
Просьба Чипизубова звучала настолько искренне, что Саша заколебался. Он понимал, что в темноте Туесок может нырнуть в проход, и все, бегай за ним снова. А может, не убежит? Может, стоит поверить? Знает ведь: в тюрьму попадет, потом в колонию, а там уж не до кино… А как бы поступил дядя Миша? Что сделал бы Шульгин?
—
…В отличие от отца, Зорро-сын не брался за шпагу, он действовал длинным бичом, тушил с его помощью свечи, расправлялся с врагами, с полицейскими. Саша не думал о том, что рядом с ним воришка, за которым он столько пробегал. А парень, видимо, забыл обо всем на свете, в восторге хлопал по колену и чуть ли не на весь зал кричал:
— Во дает. Бей их, легавых!
После сеанса Ленька горько вздохнул:
— Живут же люди! Мне бы такой кнут. Ну, ладно, идем, что ли. Да ты не бойся, не убегу.
В тот же день Дорохов вместе с Арзубовым по показаниям задержанного отыскали большую часть украденных вещей. Они были ловко спрятаны, и собирать их пришлось в разных тайниках. То на берегу Ингоды под штабелями бревен, то на окраине города в сосняке, прямо в снегу.
— Вот как, брат, бывает, — посмеивался Арзубов. — Если бы в кино с Туеском не сходил, долго бы мы искали эти вещи. Ведь он упрямый, дьявол, уперся бы, что нет у него ничего, и валандайся с ним.
— Знаете, Николай Савельевич, там в кино мне его жалко стало. Бегал, искал заядлого воришку, а посмотрел на него — маленький, неустроенный какой-то. Вот и подумал: когда он теперь в кино попадет? Дадут-то ему срок большой. Свет погасили, сижу и дрожу. А ну как он кинется бежать? А потом вижу: смеется, переживает, глаз от экрана не отводит.
— То, что в этом воришке ты человека увидел, — это, Саша, неплохо, — заключил Арзубов.
…Дорохов шел в управление, прикрыв лицо рукавицей. Встречный ветер хлестал снежной дробью, забирался за воротник и в рукава. Возле сквера он увидел людей, собравшихся в круг возле укрепленного на столбе громкоговорителя. Саша прислушался: война! «Белофинны напали на нашу границу»… Не дослушав, он побежал в управление, по пути припоминая границы. Балтийское море, Финский залив, а дальше? Со школьной скамьи остались в памяти обрывки сведений: Финляндия — страна озер, население около пяти миллионов. «Чего же хочет эта маленькая страна от нас?» В газетах, правда, ему приходилось читать о каких-то укреплениях, именуемых линией Маннергейма, воздвигнутых финнами на границе. Видно, это дело рук немецких фашистов. Запыхавшись, он вихрем ворвался в управление и бросился к Арзубову.
— Николай Савельевич, что с Финляндией, расскажите.
— Идут боевые действия. Нам велено быть на казарменном положении по законам военного времени.
Потянулись дни, полные тревожного ожидания. Саша волновался, что от отца нет писем. Каждое утро первым делом бежал в киоск за газетами. Как там война? Писали, что Красная Армия вела бои с белофиннами на их территории. В газетах печатали репортажи о боевых эпизодах, о советских лыжниках, о финских снайперах-«кукушках», устраивающих засады на деревьях. Там люди дрались, мерзли в снегах, а здесь приходилось бегать за жульем…
НА НОВОМ МЕСТЕ
В середине января тысяча девятьсот сорокового года Дорохова вызвал начальник областного управления
— Нужны там грамотные и энергичные работники, а мы считаем, что ты с этой должностью справишься. Да и к родителям-то там поближе, до них — просто рукой подать. Хоть изредка, но сможешь повидаться…
Перед отъездом его долго инструктировал Торский. Пообещал, что, как только выкроит время, приедет сам и поможет ему на месте.
— Ты знаешь, какой это город? Там жили замечательные люди — декабристы. Обязательно поинтересуйся… С делами сразу начинай разбираться. Сам изучи все нераскрытые преступления. Присматривайся к ребятам, советуйся с Простатиным. Есть там такой работник. Правда, с грамотешкой у него слабовато, но опыта не занимать. Начальник милиции Сидоркин — умница, дело свое знает. Если что не так, звони. И приехать я тебе разрешу, как понадобится. Не кручинься, козаче, — шутливо закончил Торский и уже серьезно добавил: — Учителя у тебя были правильные, уверен, что справишься.
Петровск-Забайкальск, серый, низкий, рубленный из кедра и лиственницы небольшой город, раскинулся в стороне от железнодорожной станции. Начальник районного отдела Сидоркин, пожилой, интеллигентного вида человек, прочитал направление, тяжело вздохнул:
— Уж больно вы молоды, дорогой мой. Я просил опытного, знающего дело, а они что там — смеются? У меня у самого таких-то хватает.
— Я к вам не просился, — угрюмо ответил Саша. — Хотел в Чите остаться, а мне приказали: поезжай. Анатолий Никодимович Торский говорил, что вы будете рады и уж во всяком случае поможете… А сейчас думаю, куда будет лучше, если вы на моих документах напишете отказ. — Саша встал, подошел к окну и неожиданно для себя сердито выпалил: — Шел я к вам и думал, что хоть доброе слово скажете за помощь. Украденных вещей почти на десять тысяч вернули в ваш магазин из Иркутска. Все полностью. А раскрыл эту кражу… — Саша не договорил и неопределенно махнул рукой.
— Да не сердитесь вы, Дорохов. — Начальник милиции тоже подошел к окну. — Ведь и меня понять можно. А за магазин спасибо. Понимаешь, хотел взрослого помощника… Ладно, сейчас приглашу твоих будущих подчиненных, представлю — и иди, принимай дела. Там посмотрим, что из этого получится. Завхоз тебе жилье подыщет. На комнату или там квартиру не надейся, а угол или боковушку в хорошей избе найдем.
Двое из работников уголовного розыска — Степан Простатин и Федор Дыбов — оказались старше Дорохова. Было им, наверное, под сорок. Иван Зиновьев и Николай Акимов — почти ровесники Саши, ну самое много, на год постарше. Они поступили в милицию, несколько месяцев назад демобилизовавшись из армии. Возраст пятого, проводника служебно-розыскной собаки Варфоломеева, Саша не сумел определить. Рыжий, круглолицый, низенького роста, ему можно было дать и двадцать пять лет и на десять лет больше.
Знакомство было коротким. Сидоркин представил Дорохова и объявил, что уголовный розыск работает плохо.
— Заворовали город, а они топчутся на месте. Принимайте дела, Дорохов, и в первую очередь обратите внимание на нераскрытые кражи.
Размещался уголовный розыск в трех комнатах: та, что побольше — проходная, из нее две двери вели в маленькие комнатенки. Одна из них предназначалась для начальника.
Саша присматривался к своим новым сослуживцам и невольно уловил усмешку в глазах старших. Оба они говорили преувеличенно почтительно, но в их тоне явно сквозила ирония.