Ребята с нашего двора
Шрифт:
— А зачем он дежурит? — спросил далекий от поэзии Сережка.
— Наблюдает за покупателями! Все авторы бегают смотреть, как продается их сочинение!
— Прославится теперь, — сказала Вера. — Нос задерет. Давай те зайдем, поздравим его. И купим по книжечке.
— Не надо, — сказал Павлик. — Мы не те покупатели, которых он ждет.
— А других-то я не замечаю, — сказала Вера, тоже наклонившись к витрине.
— Да, желающих маловато.
— Поэзия затоварилась, — сказал Сережка. — Нет спроса. Зато самих
— Что за выражение?! — сказал Павлик. — Поэты не разводятся. Их рождает время.
— Во-во, — подтвердил Сережка. — Их не сеют, не выращивают. Они сами произрастают.
— Без намеков! — сказал Павлик.
Вера посмеялась, спросила:
— Как думаете — у нашего Петухова настоящий талант?
— Талант — категория неопределенная, — сказал Сережка.
— Почему это? — возразил Павлик. — Определить очень просто. Талант — это подаренные природой дополнительные возможности. Одного человека бог наделяет лопатой. Другого — землечерпалкой. Третьего — шагающим экскаватором. Я привожу близкий тебе пример. Чтоб ты понял.
— А чем бог наградил Петухова? — спросила Вера.
— Затмением в голове, — сказал Сережка. — Имеет такую профессию, такие руки — и тратит время на ерунду. Вкалывал бы как следует — тогда про него бы стишки сочиняли. Я предпочитаю не воспевать, а быть воспетым.
— Всех сразил наповал! — сказал Павлик. — А не боишься, что будет отражен твой мыслительный уровень?
— Хватит вам! — приказала Вера. — Надоели.
Напротив книжного магазина был подземный переход. В его тоннеле, освещенном неоновыми трубками, шла бойкая торговля. Пожалуй, более успешная, чем в магазине. Тут громыхали мокрыми ведрами цветочницы, вертелся лотерейный барабан. Дяденька с тугими щеками продавал пирожки, испускавшие последний пар. Подошел к лотку Николай Николаевич, держа под мышкою связку книг. Приобрел за десять копеек пирожок, стал его кушать. А чтобы этот процесс зря не отнимал его времени, Николай Николаевич раскрыл один из купленных сборников — и углубился в чтение.
Николаю Николаевичу совсем не мешала толчея. Он не замечал прохожих, не слышал криков еще одного продавца.
А этот продавец — парень в лоснистом, как голенище, кожаном пиджаке — орал на весь подземный переход: «… Соблюдайте современную диету!! Вот книга, пока единственная!!! Научно обоснованный режим питания, последние экземпляры!!!».
Полезная книга шла нарасхват.
— Петуховские стихи так не рекламируют… — задумчиво сказала Вера.
— Ну и что? — спросил Сережка. — Население без его стихов как-нибудь проживет. А без правильного питания можно коньки отбросить.
— Нет, все-таки несправедливо, — сказала Вера.
— Что предлагаешь? Перевернуть эти лотки?
— Мы сделаем иначе, — сказала Вера.
4
Заведующая
Но неожиданно в магазине стало шумно и суетно. В отдел поэзии вытянулась очередь. Невесть откуда принесло толпу девчонок; они осадили прилавок, выхватывая друг у друга сборник «Ступеньки». Вслед за девчонками явились какие-то дворовые хоккеисты с побитыми клюшками, паренек в драной шапке, надетой задом наперед. И все требовали «Ступеньки».
Очередь привлекала внимание. Действовала магнетически. К ней потянулись люди из соседних отделов, а затем и уличные прохожие. Начинался странный ажиотаж.
Петухов готов был поверить, что это ему мерещится. Что все это — наваждение, мистика… И вдруг сквозь витринное стекло он увидел Веру. Она — с торжествующей ухмылкой — появилась на миг и исчезла, как чертик в шкатулке.
Застонав, Петухов ринулся к дверям, но оттуда напирала новая толпа. Мимо пронеслись две старшеклассницы, блистая очками; черненькая кричала:
— Машка, становись скорей, кулема!..
— А кого?! Кого выбросили?!
— Занимай в кассу!..
Петухов кое-как пробился к прилавку, крикнул продавщице:
— Не продавайте им, девушка!..
— Не имею права!! Я обязана продавать!
— Вставайте в очередь!.. — кричали на Петухова со всех сторон. — Граждане, не пропускайте его! Куда он лезет?!
Будто ошпаренный, выбрался Петухов из очереди, очутился на улице. Глаза у него щипало, рот — наискось, как от зубной боли.
Через несколько минут он разыскал Веру, цапнул за руку:
— Вы это зачем?!. Вы зачем это устроили?!
— А что такого? — удивилась она.
— Не придуривайся!!
— Да в чем дело, Алеша?
— Никогда тебе не прощу!! — зашипел Петухов. — Подлость какая! Дурацкая гнусность!
Он отпихнул Веру и пошел прочь от нее, прихрамывая, ступая по грязным лужам.
Вера кинулась вдогонку:
— Алеша!.. Постой, Алеша!
Он чапал по грязи, отпихивался судорожно.
— Да что, в самом деле, произошло?! Алеша!.. Что мы тебе сделали?!
— Я вообще не хотел, чтоб ее продавали! — крикнул Петухов.
— Как?!
— Сам ее забрал бы!
— Зачем?!
— Это мое дело!!
— Но, Алеша… ведь можно купить в другом магазине!..
— Что ты понимаешь! — горестно сказал Петухов. — Кто вас просил вмешиваться? Мало позора, так добавили…
Он шел как больной, как ослепший, натыкался на встречных. Вера не отставала. Она вдруг испугалась за Петухова.