Ребята с нашего двора
Шрифт:
— Господи!.. Конец света, что ли?!
Кирилл Осипович бессознательно поглаживал учебник, подравнивал его страницы, страдальчески щурясь от световой метели, испускаемой телевизором.
— Это же бессмыслица! Выходит, он изобрел эту машину еще в институте?! Когда был студентом?!
— Ну и чего? — спросила Марковна.
— Но это же… нелепость! У меня в голове не укладывается! Он изобрел и почему-то скрыл ее, спрятал! Что это значит?!
— А вы сами-то не путаете?
—
— Сам же выдумал. Не украл.
— Но получается бессмыслица! Зачем он прятал? И зачем строил вон те модели, первые? Которые хуже?!
— Значит, надобно было, — торопливо сказала Марковна и неестественно улыбнулась. — Фу, а я уж обмерла… Подумала — стряслось чего. Ну вас…
— Но притворялся-то он зачем? Он же притворялся, что это — новинка! Результат многолетней работы!..
— Господи, да, может, и не притворялся! Может, забыл, как и вы забываете! Сперва-то выдумал, а потом взял да и забыл совсем, а теперь опять выдумал!
Кирилл Осипович вздернул голову, как конь:
— Я могу забыть про библиотечную книгу! Но все, что касается работы, я забыть не могу! Даже если захочу! Существует понятие: профессиональная память. Левушка все пятнадцать лет помнил об этой машине! Во сне и то помнил! Но зачем-то притворялся и обманывал всех! Зачем, я спрашиваю?
— Вот придет к ужину и объяснит. Чего расстраиваться-то?
— Опомнитесь, Марковна, тут караул надо кричать! Если это правда… это же страшно.
Кирилл Осипович стоял и машинально отмахивался рукой, отгоняя надоедливые световые пятна. Потом он все-таки догадался об их природе — рывком выключил телевизор.
— Чего… страшного-то? — спросила Марковна.
В коридоре опять взвилась телефонная трель — истошная, непрерывная. И опять никто не двинулся с места.
— Есть только одно объяснение, — сказал Кирилл Осипович. — Других нету.
— Почему это?..
— Если бы он не скрывал, не притворялся, нашлись бы другие, я знаю… Мало ли что мешает работе… Я-то уж знаю. Но он притворялся! Даже передо мной! Перед отцом! И этому есть только одно объяснение… — Кирилл Осипович обернулся к Жеке. — Иди сюда, мальчик.
Жека поднялся с дивана. Ему неловко было при этом разговоре, он сидел затаясь. Он тоже не понимал всего случившегося до конца, но чувствовал, что надвигается скандал. А ему скандалы уже надоели. Лучше бы Кирилл Осипович не впутывал его. Никакой пользы от расспросов не будет.
Но Кирилл Осипович вдруг спросил совершенно о другом:
— Ты спортом занимаешься?
— Так, немного.
— Предположим, ты прыгаешь в высоту.
— Рекорд выше, — неохотно сказал Жека.
— Наплевать! Ты можешь прыгнуть на два, а рекорд — полтора. Что ты сделаешь, мальчик?
— Ну, и прыгну.
— На сколько?
— На два.
— Зачем? — резко спросил Кирилл Осипович.
— Побью рекорд.
— Но если ты прыгнешь чуть выше полутора, тоже побьешь!
— Я же могу — на два.
— Но этого никто не знает! — сказал Кирилл Осипович. — И ты можешь это скрыть! Поднимай планку по сантиметру — и побьешь дюжину рекордов. Очень выгодно!
— Не надо мне этого, — сказал Жека, глядя в пол.
— Потому что — обман? Так ведь? Все правильно, мальчик. Вот вам ответ, Марковна. Он понятен даже школьнику.
— Не верю я этому, — с внезапной упрямой злостью сказала Марковна.
— Других объяснений нету.
— С какой стати Левушке обманывать?
— А вот здесь — самое-то страшное. Он придумал отличную машину. Но ведь потом надо придумывать следующую! Прыгать не на два метра, а выше! Это трудно! И он повернул назад и все эти годы поднимал планочку по сантиметру: так легче и выгодней.
— Я не верю, — сказала Марковна.
— Иначе нет смысла обманывать! Нет смысла!.. Вы подумайте — я поздравлял его с этой машиной, и он смотрел мне в глаза… Сейчас он приедет с испытаний и тоже будет смотреть в глаза, будто ничего не произошло… Разве это не страшно?
— Но ведь не украл же он! Своим распоряжался!
— Он украл, и немало: пятнадцать лет жизни!
— Ну, выдумали!.. Жизни!..
— Он работает не один. У него конструкторское бюро, помощники, исполнители. Пятнадцать лет они были вместе. Он глядел им в глаза, притворялся, и они не знали, кто он такой…
— Ну, а вдруг неправда это? Вдруг он объяснит?!
— Я спрошу, почему он не пришел ко мне пятнадцать лет назад и не принес эти расчеты! Я бы помог, если что-то мешало! Я поднял бы всех на ноги. Я не позволил бы терять время! Но он не пришел, и оправданий этому нет… Никаких оправданий нет, понимаете?!
Телефонная трель прогремела в коридоре и оборвалась. Стало тихо. Часы тикали на своей деревянной башенке.
Кирилл Осипович неожиданно повел носом:
— Чем это пахнет?
— Пирог, — сказала Марковна, сморкаясь в передник. — Чего уж теперь… Пускай.
— Немедленно потушите! Праздник не отменяется: пусть приходят все гости, все до единого!
— Это как?.. Вы… не скажете ничего?
— Я спрошу его при всех. При его жене, при друзьях, при начальстве.