Рецепт идеальной мечты
Шрифт:
Потом она на мгновение вернулась в явь. Бодрствование было очень ясным, и она отчетливо поняла, почему ей сегодня особенно хорошо. Почему – прекрасное настроение и сладкие сны.
Профессор наконец-то закончил свою работу Все свершилось, она получила то, что хотела. Завтра этот дикий русский Васин наконец-то уезжает – слава богу…
И второй русский, этот Димитри, он тоже выполнил свое предназначение. В постели он был хорош – молодой, сильный и нежный. Правда, чуть грубоватый – но так, наверное, и положено русскому. И очень хорошо, что у нее с
Пола повернулась на правый бок, сладко вздохнула и через несколько секунд заснула – уже окончательно.
* * *
Пола не видела и не слышала двух мужчин, которые в ту же самую минуту разговаривали в тридцати пяти метрах от ее дома – на гранитной лестнице, ведущей вниз, на частный пляж.
– Кто вы? – высоким голосом, в котором звучали панические нотки, повторил мужчина. – Что вам здесь нужно?
Полуянов снизу вверх смотрел на человека, который стоял на балюстраде у верха лестницы. Это был профессор Васин. Его седенькие волосики белели в темноте.
– Я привез вам привет из Москвы, – сказал журналист.
– От кого? – испуганно спросил профессор.
– Из милиции.
Васин отшатнулся. Его лицо перекосилось от испуга.
Полуянов спокойно преодолел разделявшие их десять ступенек. Теперь они с профессором оказались рядом – на краю обрыва, у гранитной, стильной балюстрады. Васин обхватил себя руками за плечи и овечьим взглядом смотрел на журналиста.
– Против вас уголовное дело возбудили, дорогой Николай Петрович, – любезно промолвил Полуянов.
– Вы врете… – пробормотал профессор.
– Святой истинный крест, глубокоуважаемый товарищ Васин, – весело проговорил журналист. – Уголовное дело по статье сто тридцать второй, часть первая УК России. От трех до шести лет строгого режима. Следователи уже вовсю собирают показания. Так что на родине, любезный Николай Петрович, вас ожидают крупные неприятности.
Профессора стала бить дрожь – словно он, а не Дима только что выбрался из ледяной воды.
– Лжете! – выкрикнул он.
– Да нет же! Не далее как сегодня мне об этом сообщили срочной почтой.
– А вы-то?.. Вы-то тут при чем? Вам-то что за дело до меня?
– Можете считать меня консульским работником. – Дима пожал плечами. – А можете, если хотите, вашим добрым ангелом. А на самом деле я журналист. Служу в Москве, в газете "Молодежные вести". Специальный корреспондент. И сюда прислан специально по вашу душу.
– Вы – грязный альфонс!
Дима расхохотался.
– Альфонсы, мой дорогой грязный сплетник, это мужчины, которые берут с дам деньги за определенные услуги. Я же, видит бог, не получил от госпожи Шеви ничего. Кроме удовольствия. А вы, товарищ Васин? Что вы получили от вашей
– Это не ваше дело!
– Слушайте, Николай Петрович, ну что вы ершитесь? Я же вам доброе дело делаю. Вот предупредил вас, что вам нельзя сейчас ни в коем случае возвращаться в Россию. Ведь арестуют! К уголовникам в камеру посадят.
А они знаете, как относятся к любителям несовершеннолетних!.. У-у!
– Я не понимаю: вам-то какое до всего этого дело? Зачем вы преследуете меня? То врываетесь ночью в мою комнату! То теперь проникаете на территорию чужого частного владения!
– А вы что, Николай Петрович, не понимаете, что рукописи и книги, над которыми вы работаете здесь, у госпожи Шеви, – краденые? Вы что, не читали русских газет об ограблении в Историко-архивной библиотеке?
Может быть, библиотечных штампов на книгах не видели?
– К-какие книги? – Васин отвел глаза. – Я… Я разбирал записи деда госпожи… Переводил…
– Знаете, Николай Петрович, я ведь человек незлобивый, но за вранье могу и в глаз засветить. Прямо сейчас. А уж по возвращении в Москву я лично готов дать против вас показания. И милиция навесит на вас – помимо растления малолетних – еще и соучастие в ограблении. Нехорошо, нехорошо: доктор филологии, а государственную историческую библиотеку грабите.
– Совершенно не имею представления, о чем вы говорите.
– Николай Петрович! Скажу вам без ложной скромности: я в Москве человек влиятельный. И если я замолвлю за вас словечко – никакого дела против вас не будет. Ни по растлению, ни по книгам. Обещаю вам. А в обмен на эту мою помощь – серьезную помощь! – мне нужно только одно. Расскажите мне, пожалуйста, чем вы занимаетесь здесь, у госпожи Шеви. Над чем вы здесь работаете? Где книги из Исторички?
Под Диминым напором Васин отступал все дальше и теперь оказался спиной к гранитной балюстраде, ограждавшей обрыв. Венчик его седых волос светился словно нимб на фоне серого неба и черной поверхности залива.
– Ну! – наступал Дима. – Ну, говорите!
Профессор мелко-мелко затряс головой. На его лице выступили, несмотря на прохладную погоду, капли пота.
– Ну, говорите же!
– Я не могу.. По условиям контракта!.. Это коммерческая тайна…
– Профессор, вам же тюрьма светит! Понимаете – тюрьма! Ну!.. Ну, говорите же!
– Я.., я… – начал профессор. – Я переводил.., икомментировал…
Вдруг он осекся и отчаянно выкрикнул:
– Я вам не верю!.. Почему я должен вам верить!
– Я обещаю вам, Николай Петрович, – твердо сказал Дима. – Я клянусь вам. Памятью моей мамы – и всем самым святым. Клянусь. Я помогу вам. И все у вас будет нормально. Я обещаю. Ну, говорите!..
Профессор – показалось Диме – на что-то решился.
С шумом выдохнул воздух и открыл рот – но в этот момент его ослепила яркая вспышка электрического света.
Он непроизвольно поднял руку, защищаясь.
– Shut up! <Заткнись! (англ., разг.)> – прокричал по-английски чей-то мужской голос.