Рецепт любви
Шрифт:
В школе я получила прозвище «хаотичный пекарь», которое было подходящим способом описать меня.
Попытки бороться с этим почти свели меня с ума, поэтому я приняла хаос и больше не пыталась выглядеть идеально. Мои волосы были чистыми, расчесанными и немного волнистыми. Макияж остался в прошлом. Ближе всего мне подошел клубничный бальзам для губ, который я наносила после того, как вытирала муку с лица, и, если у меня было дополнительное время утром, я наносила тушь, чтобы подчеркнуть свои большие зеленые глаза.
Фиона облокотилась на арку между кухней и передней частью дома, рассматривая меня из-под идеально ухоженных бровей.
Фиона,
Несмотря на то, что на ней была только простая белая футболка и поношенные синие джинсы, она носила простые наряды, как будто это настоящая мода.
Мне нравилось думать, что толпы мужчин, которые часто посещали пекарню, пришли из-за моих превосходных навыков выпечки — что, я была уверена, было одной из причин, — но я знала, что Фиона была важным ингредиентом, привлекающим мужчин за пределами моей целевой аудитории. Те, кого вряд ли привлекли бы шоколад, арахисовое масло и круассаны с маслом — лучшие за пределами Парижа.
— Ты уверена, что не хочешь рассказать? — спросила она, скрестив руки на пышной груди. Черное кружево ее бюстгальтера просвечивало сквозь тонкий белый материал, выглядя сексуально, шикарно и в то же время непринужденно.
Я бы никогда не смогла так. Хотела бы я быть сексуальной. Лучшее, что я могла — покраснеть от смущения.
Я носила брюки с завышенной талией из Парижа. Заказала их, потому что они никогда не мялись, идеально облегали мое грушевидное тело, были достаточно удобны, чтобы носить их весь день, и придавали мне наполовину презентабельный вид. Мои шифоновые блузки были такими же. Женственные, с нежными цветочными принтами, ткань не облегала изгибы, как это делали дешевые вещи.
— Уверена, — сказала я Фионе, расправляя плечи и пытаясь отогнать мысли о тромбе. После того, как я страдала этим недугом всю свою жизнь, можно подумать, что я очень хорошо умею убеждать себя, что умираю не от тромба или какой-то инфекционной болезни. Но меня практика не привела к совершенству.
Я не научилась убеждать себя, но я чертовски хорошо научилась скрывать это от широкой публики.
Фиона стояла, как будто покупатели не ждали у прилавка. Вероятно, потому, что она знала, что они не будут злиться, раздражаться или гневаться. Фиона умела очаровывать даже самых трудных клиентов. Невозможно раздражаться на женщину с очаровательным акцентом, ярко-голубыми глазами и теплым магнетизмом, который исходил из самых ее пор.
Я еще не встречала никого, кто был бы невосприимчив к ее чарам.
— Ты не выглядишь уверенной, — подтолкнула она.
Фиона, которая была бесконечно терпелива и заботлива, не находила эту часть моей личности раздражающей, странной или отталкивающей. А мой бывший жених именно так и думал. Что, как я предполагала, было нормальной реакцией. Я ненавидела
Я вздыхаю, сдувая с лица непослушную прядь волос.
— Я уверена, что клиенты хотят знать, убьют их маффины или нет, — сказала я ей. — А теперь, пойдем.
— Тебе нужно потрахаться, — Фиона поджала губы, когда я протиснулась мимо нее и направилась к выходу.
Несмотря на то, что я проводила здесь каждый божий день в течение последних пяти лет, влияние пекарни на меня не притупилось. Ни в малейшей степени.
Окна внизу были матовыми, но в верхней половине открывался вид на прекрасное побережье Новой Англии{?}[Регион на северо-востоке США, включающий в себя следующие штаты: Коннектикут, Мэн, Массачусетс, Нью-Гэмпшир, Род-Айленд, Вермонт. Граничит с Атлантическим океаном, Канадой и штатом Нью-Йорк. ]. Интерьер был выкрашен в нежно-розовый цвет, настолько мягкий, что постепенно переходил в бежевый, создавая тепло, которое заставляло меня чувствовать себя уютно даже в разгар зимы. Стены были заставлены разномастными винтажными рамами и картинами, которые я купила в комиссионных магазинах. Столы были круглыми, более темного оттенка розового. Стулья были бархатными, удобными, приглашавшими клиентов задержаться на некоторое время. С потолка свисали круглые подвесные светильники, контрастирующие с ярко-зелеными подвесными растениями, которые Фионе удалось сохранять живыми. На стене светилась розовая неоновая вывеска с надписью «Хаотичный пекарь».
Стеклянная витрина с хлебобулочными изделиями была огромной и изобиловала пирожными, тортами, печеньем и сладкими начинками. По всей поверхности были разбросаны корзины со свежей выпечкой.
На прилавке стояли подставки для тортов, все они в это время дня были наполовину заполнены шоколадными пирожными с помадкой, яблочными пирогами и клубничным коржом.
Наша кофемашина, привезенная из Италии, потому что я знала важность хорошего кофе, а то в США нам промыли мозги, заставив думать, что кофе продается в пакетиках возле кассы. Я выкрасила ее в розовый цвет, и «Хаотичный пекарь» было написано моим собственным почерком на боковой части.
Сердце замедлилось, когда я подошла к прилавку, заверила терпеливого покупателя, что мои маффины не убьют его, а затем приготовила заказ.
Мало что могло успокоить меня, когда я была на взводе, но запах, ощущение, ритм пекарни, которую я создала, помогали.
Хотя мне нравилось находиться в задней части, заниматься выпечкой, что позволяло мне чувствовать себя в безопасности и уюте, иногда приятно отвлекаться на приходящих клиентов, теряясь в спокойном ритме светской беседы, приготовления блюд и заказов на вынос.
Мои опасения по поводу здоровья рассеялись с моей собственной версией шума и суеты в пекарне.
Город Юпитер был маленьким, сонным приморским городком, в котором, как правило, жили поколения жителей, которые заботились друг о друге, делали небольшие покупки и имели склонность к сахару и кофе.
В дополнение к этому, наш город был очаровательным и живописным, поэтому практически в любое время года здесь много туристов. И мое заведение было в списке городских достопримечательностей, которые обязательно нужно увидеть, в каждой брошюре в каждой гостинице, пансионе и отеле.