Рецепт счастья от доктора Тины
Шрифт:
– Что здесь происходит? – он тихо спросил у Юлии.
– Ничего особенного. Это теперь загородная база Лысой Головы.
– Так здесь больше нет косметологической клиники?
Юлия на мгновение замедлила шаг и посмотрела на Азарцева пристально:
– Ты не изменился. Это что, по-твоему, похоже на клинику?
– Тогда ты что здесь делаешь?
Она слегка искривила уголок рта:
– Лечу.
– Кого? – он здорово удивился. Юлия лечит! Конечно, косметолог она неплохой, но чтобы лечить
– Кого, кого… Всех, кого придется. Больных, раненых, их девок и даже их детей… Работы полно.
– Но ты же не умеешь лечить?
Она усмехнулась:
– Жить захочешь – научишься. Если бы ты знал, сколько я уже вылечила очаговых пневмоний…
– А почему ты?
– А здесь больше никого нет. Все же нелегально. В обычную больницу его людей не повезешь – все в розыске.
Азарцев пробурчал:
– А если, к примеру, аппендицит?
Юлия выкатила глаза на Азарцева так, что ему стало одновременно и смешно, и жутко.
– А ты когда деньги у Магомета на эту клинику брал, ты что думал, он работает в санатории?
Азарцев обозлился:
– Знаешь, я его не искал! Он сам меня нашел. И я, если ты помнишь, из обожженной чурки с глазами без век слепил вполне приличную внешность. И мне, в общем, дела никакого не было, чем он занимался. Дал деньги в долг – я и взял. И ты сама, кстати, говорила, что надо брать, когда дают. И я честно отдавал ему эти деньги, пока вы с ним не решили меня из клиники вытурить.
– Ну, ладно, Азарцев. Тихо. Мы пришли. – Юлия осторожно постучала в дверь. Ей не ответили. – Подожди здесь, – она сделала знак рукой, приоткрыла дверь и осторожно вошла. Азарцев остался стоять в коридоре.
– Привезла? – донесся до него знакомый голос. Вкрадчивые интонации, легкий акцент – конечно, это был голос Лысой Головы.
– Он здесь, Магомет.
– Где?
– За дверью.
– Отчего же он не вошел?
– Он ждет, когда ты его позовешь.
– Я его зову.
– Хорошо. Сейчас он войдет.
Азарцев услышал стук каблуков и увидел Юлину руку в дверном проеме, делавшую ему знаки. Ее кисть с накрашенными ногтями опять напомнила ему змею – существо, всегда тайком живущее в Юлии и сейчас вдруг показавшееся наружу.
– Входи, Азарцев.
Азарцев широко распахнул дверь и вошел.
Магомет в элегантном черном костюме, в блестящих ботинках и в белоснежной, расстегнутой у ворота рубахе стоял посреди комнаты, засунув руки в карманы. Увидев Азарцева, он криво усмехнулся:
– Вошел победителем? Правильно. Нужно быть гордым. Особенно тогда, когда чувствуешь, что без тебя не обойтись.
– Мне сказали, что ранена твоя дочь, Магомет.
– Правильно сказали. – Лицо Лысой Головы сначала не изменило своего выражения: Азарцев знал – мимика у Магомета большей частью отсутствовала – израненные мышцы
– Где твоя дочь?
– Вон там, – Магомет показал головой на дверь в смежную комнату.
Из одного его глаза неожиданно выкатилась капля влаги. Магомет не заметил ее, так как чувствительность его кожи участками до сих пор не была восстановлена. Видеть это было неприятно – как будто вдруг заплакал целлулоидный пупс.
– Я должен осмотреть твою дочь.
– Нечего на нее смотреть. Ее надо лечить.
– Пока не осмотрю, разговора не будет.
– Что вы, все докторишки, о себе воображаете? – Веки на глазах Магомета сомкнулись в узкие презрительные щелочки. – Один приходит, надо смотреть, другой приходит – то же самое…
– Если ты можешь все сделать сам – тебе и карты в руки. – Азарцев повернулся к двери, собравшись уходить.
– Постой, – ткнул в него пальцем Лысая Голова. – Пришел лечить – иди смотри, – он легко толкнул дверь в смежную комнату. Азарцев прошел мимо него и вошел в свою бывшую послеоперационную палату.
Девушка лежала, до пояса прикрытая тонкой простыней, запрокинув голову. Ни о какой возможной красоте речи идти не могло, голова ее и лицо представляли единую сочащуюся медовой сукровицей маску, накрытую специальным пластиковым каркасом для ожоговых больных – чтобы не образовывались под бинтами грубые рубцы. Точно такие же раны были несколько лет назад и у Лысой Головы.
«История повторяется», – мрачно подумал Азарцев. Он наклонился ближе. Ресниц на веках не было, как практически не было и волос. Остатки неповрежденной кожи на голове были по площади не больше, чем блюдечко для варенья. Руки, шея, плечи и грудь тоже были обожжены и лежали открытые под каркасом. Азарцев осторожно отодвинул простыню с живота и ног. Ноги были забинтованы до тазобедренных суставов.
– Осколочные ранения, – пояснила Юля.
– А кто оперировал?
– Я сама доставала. Осколки оказались поверхностные, я даже не ожидала.
Азарцев посмотрел на Юлию, вслух ничего не сказал. «Вот уж точно простота хуже воровства. Если бы были задеты крупные сосуды, разве бы она справилась?»
– А сейчас что ты делаешь?
– Колю обезболивающие и антибиотики.
– Куда?
– Внутримышечно.
– Покажи анализы. Биохимию крови. Мочу.
– Я еще не делала. Надо договариваться с лабораторией.
Азарцев опять ничего не сказал. Надвинул простыню назад. Затылком почувствовал чье-то дыхание. Прямо за ним стоял Лысая Голова.