Рецепты сладкой мести
Шрифт:
Котов надул щеки, задрал вверх брови и шумно выдохнул. Ситуация, на его взгляд, оборачивалась чистейшим фарсом.
Догадавшийся о его мыслях Топляк лишь крякнул:
– Да знаю я, как это выглядит! – Досадливо взмахнул рукой. – Девочка мальчонку завела, а папка против… Ромео и Джульетта, мать твою. Но сделать, Котик, нужно. Потому как цена большая.
– Хочешь со мной поделиться?
– Да нет, Кот. Цена не денежная. Но рассказать подробности могу только в одном случае – если ты согласишься вписаться.
– А если я не соглашусь?
Топляк
– А куда ты, на фиг, денешься? С подводной лодки…
Кот обдумал угрозу. Прикинул варианты.
Если бы не договор с конторой, то можно было бы попробовать свалить отсюда, съехать с непонятной темы. Заставить его Тополев не может, никакой точной информации он пока не выдал – все в обтекаемой форме, без привязок, без имен-фамилий-адресов. Какой-то старый друг, строптивая девчонка… Какое Косте дело до ее шалостей?! Пусть даже ее папка трижды его друг.
Тут дело в чем-то архиважном. Топляк отказывается брать алмаз (!), три дня мурыжил, наверняка Веронику и Ковалева все это время пробивал, старался…
Чего такого предложил ему друг, раз по-акульи жадный Костя отказывается выкупать желанную «сильфиду»? И вымотал все нервы.
Да, интригующая тема. Так вписываться или нет?
А ну их всех! Чтобы не связываться с Тополевым дальше, лучше за убийство по неосторожности присесть. 109-я статья УК РФ. Там много не дадут.
Ан нет. Разобидевшись, контора забудет про секреты и привлечет уже по полной, добавив еще и статью за кражу бриллианта… А на зоне вора-неудачника будет ждать теплый прием и чистейшая жесть.
Представив, что сделает с ним Костя Федорович, когда узнает, что за кражу «Поцелуя сильфиды» Котова взяли, но он на голубом глазу предлагал ему выкупить засвеченную вещь…
Ох! Здесь лучше не сосредотачиваться. Хотя куда от этих мыслей…
В размышления Игната воткнулся голос Тополева:
– Я помогу тебе решиться, Кот. Если ты согласишься, я увеличу гонорар за камень до шести.
– Не понял. За то, чтобы какая-то девочка рассталась с мальчиком, ты готов еще миллион евро отвалить? – с оттенком недоверчивости уточнил вор.
Тополев фыркнул:
– До шашней девочки мне – до звезды. Меня интересует предложение ее папаши. А тут, Кот, мне нужны вы оба – ты и твоя кулинарша. Оба, повторяю.
Вор взял со столика фужер, выцедил коньяк до капли. Подумал и хрипло, сморщившись, сказал:
– Ну хорошо. Валяй. Куда я, действительно, с подводной лодки…
– Давно бы так. Не то уговариваю тебя, как гимназистку на соитие.
Тополев сел прямо, свесил сомкнутые руки между высоко задравшихся коленей – диванчик заведения в восточном стиле был низковат, – заговорил по существу:
– С Яковом Борисовичем Чудовым я познакомился в конце девяностых. И Яша, Кот, – кудесник. Оправдывает свою фамилию на двести пятьдесят процентов. Когда заводы-фабрики еще по беспределу отжимали, он, один из первых, начал внедрять у нас серое рейдерство. Такие
Тополев, видимо обрадованный согласием Котова, говорил цветисто, артистично. Но впрочем, если вспомнить о его восточном воспитании, то все звучало в принятой манере его предков по материнской линии. Прорывалась в Топляке цветистость. Как, впрочем, и упоминаемое хлебосольное радушие.
– А в две тысячи шестом, Кот, все закончилось. – Тополев помрачнел, поиграл желваками на скулах. – Машину Яши обстреляли, он уцелел, но погибли его жена и водитель… Короче, Яков остался с девятилетней дочкой на руках, потом долго не мог решиться заново жениться… Сейчас Дарье двадцать четыре. Пару лет назад у нее появилась мачеха, почти ровесница… Все сложно, Кот.
– Все обычно, Костя, – не согласился вор.
– К сложностям я только подхожу. После гибели первой жены Яша решил посвятить себя дочери и, как его ни уговаривали, отошел от дел. Поселился в подмосковном городке, естественно, стал там фигурой. Не сразу, постепенно, но уверенно, – масштаб ума не позволил, понимаешь ли, совсем затихариться. А городок тот, Кот, был к тому времени уже поделен, Якову пришлось локтями поработать. И вот с сыном его главного городского конкурента Дашка-то как раз и связалась.
– Вражда такая непримиримая, что ради дочери о ней забыть нельзя?
– Была попытка, – кивнул Тополев. – Но там папашка… азербайджанец, рынки и поставки с юга держит, тоже с выбором сына не согласен. Вроде как у этого Руслана уже какая-то невеста из своих есть… Но я о другом: Яков с эти азером из-за романа детей схлестнулся еще хуже, вдребезги.
– Глупость какая-то. Средневековье.
Тополев вздохнул согласно и, изображая кавказский акцент, надувая губы, спесиво выговорил:
– «Ты чего, Вася, на моего сына баллон катишь, а? Ты кто такой? Мне твоя дочка задаром не нужна…» – Приподнял руку и пренебрежительно побрызгал пальцами. – «Давай, давай, гуляй отсюда».
– Ясно. Но все еще не по сути дела.
– Подхожу. С середины девяностых Яков собирал рабочее досье на всех своих клиентов. Я думаю, что для страховки, но Яшка побожился, что мечтает книгу написать. Учебник, блин! «Как развести лоха» или «Как лоху остаться с бабками»! Короче, он оставил всю документацию со своими пометками в загашнике, до поры до времени ее не трогал, выжидал, пока по тем делам срок давности истечет. Сам понимаешь, темы там серьезные, даже если поменять фамилии в учебнике на «некто» и «господина N», лучше все равно поостеречься – судебными исками завалят…