Речь перед Рейхстагом 30 января 1939 года
Шрифт:
Поэтому, я бы хотел добавить следующее пояснение, основанное на этих принципах: я представлю мнение, распространенное среди некоторых заграничных кругов, состоящее в том, что если достаточно громко выражать признаки симпатии элементам, находящимся не в ладах с законом, то тем самым можно улучшить их положение. Может быть, они надеются, что используя пропаганду, они смогут оказать устрашающее влияние на правительство Германии.
Это — большая ошибка. Мы находим последнее доказательство их предательского характера во враждебной нам деятельности, поддерживаемой другими странами.
Простого наличия оппозиции
Не было никогда оппозиции более угнетаемой, преследуемой и атакуемой, такими средствами, которые были направлены против национал-социалистической партии, в те дни, когда она боролась за власть. Но, к нашей чести, мы можем утверждать, что именно по этой причине мы никогда не принимали симпатии, а еще меньше поддержки, любой иностранной державы. Сейчас понятно, что тогда эта поддержка предназначалась лишь для тех, кто стремился к разрушению германского государства, и поэтому, мы должны видеть в этой поддержке, в каждом ее проявлении, лишь неопровержимый довод в пользу интенсификации наших действий.
Принимая во внимание опасности, угрожающие нам со всех сторон, я ценю их как возможность обрести нечто прекрасное, ведь в Европе и за ее пределами, есть государства, которые так же как и Германия вынуждены жить в борьбе за свое существование. Я говорю об Италии и Японии.
Сегодня, в западном мире, итальянцы, как потомки древних римлян и мы — германцы, как потомки германских племен тех времен, являемся древнейшими народами, и наши отношения достигли такого уровня, которого не достигли никакие иные отношения между нациями.
В свой речи по поводу моего первого визита в Италию, на площади в Венеции, я указал на то что, действительно неприемлемо когда могучая цивилизованная нация древнего мира и молодая нация мира нового, еще только формирующегося, должны из-за отсутствия естественных границ, и под влиянием многих иных обстоятельств, веками вести бесплодную вражду.
Но из этого соприкосновения, в течении тысяч лет, выросла общность, и эта общность есть не только следствие бесчисленных расовых связей, она появилась в результате сильной исторической и культурной близости. Германский народ — много взял у древнего мира, особенно в отношении организации государства и потому, национального развития, так же как и цивилизации в целом, всего не перечесть, ясно одно: древнему миру мы обязаны очень многим.
С тех пор прошло около двух тысяч лет. Теперь, настало время и нам внести свой немалый вклад в развитие цивилизации. Но мы всегда поддерживали близкие духовные связи с итальянским народом, с его культурным и историческим прошлым. Германцы объединились в единое германское государство, а итальянские княжества объединились в итальянское королевство.
В том же году — 1866 — обе нации совместно взялись за оружие, ради придания своим государствам новой формы. Сегодня, мы переживаем это совместное развитие во второй раз.
Личность невероятного исторического значения, привнесла идею противостояния демократическим понятиям, оказавшимся среди этого народа и, в течении нескольких лет, привела эту идею к победе. Трудно переоценить значение
То, что фашизм сделал для сохранения цивилизации — нельзя оценить полностью.
Никто не может пройтись по улицам Рима или Флоренции, без того, чтобы не помыслить о том, что судьба всех этих уникальных памятников человеческой мысли была бы ужасной, если бы Муссолини и фашистское движение не смогли спасти Италию от большевизма.
Германия столкнулась с той же опасностью. Но здесь, во имя спасения, чудом появился национал-социализм. Надежды огромного количества людей всех цветов кожи, вера в новое возрождение, в наши дни связана именно с этими двумя государствами. Поэтому, сплоченность этих двух режимов, есть нечто гораздо большее чем результат эгоистической целесообразности.
На нашей сплоченности основано спасение находящейся под угрозой уничтожения большевизмом Европы. Потому-то, Германия присоединилась к Италии, когда та билась в своей героической борьбе за жизненные права в Абиссинии. В 1938, Италия с лихвой отплатила нам за этот акт преданности. Пусть никто не ошибается, в понимании того, насколько крепка эта дружба.
Она может служить лишь миру, если все поймут, что война, начатая сегодня против Италии, независимо от ее хода, заставит Германию встать на сторону своего союзника.
И прежде всего, пусть никто не заблуждается, слушая тех одиноких буржуазных слабаков, которые прозябают в каждой стране и которые не могут понять, что в жизни наций нужна не трусость, но смелость и отвага, побуждаемые мудростью.
Что касается национал-социалистической Германии, то она хорошо осведомлена о том, что ждет ее, в случае если когда-нибудь интернациональная сила, каким бы ни было ее намерение, овладеет фашистской Италией. Мы осознаем последствия, которые последуют за подобным событием и готовы встретить их со всей решительностью. Судьба Пруссии в 1805 и 1806 — не повторится дважды. В истории Германии, были такие слабаки, как советники короля Пруссии в 1805, которых сегодня никто не станет спрашивать. Национал-социалистическое государство понимает эту опасность и готово решительно ее предотвратить.
Мне так же известно, что не только наши силы самообороны, но вооруженные силы Италии, соответствуют высоким боевым стандартам. Так же как нельзя судить о сегодняшней германской армии, мерками армии германского Собрания 1848, так же нельзя и судить о фашистской Италии, мерками того времени когда она еще не была единым государством.
Только истеричная, необучаемая, бестактная и абсолютно злобная пресса, может быстро забыть о том, что лишь несколько лет назад она сделала из себя посмешище, предполагая возможный исход итальянской компании в Абиссинии.
И она не стала ни на йоту лучше теперь, когда рассуждает о возможностях националистических сил Франко в испанской компании.
Люди творят историю, но они так же, создают инструменты для ее формирования, и прежде всего, вселяют в них дух. Однако, великие люди, сами по себе, просто сильнейшее, наиболее четкое выражение нации. Национал-социалистическая Германия и фашистская Италия достаточно сильны чтобы, защитить мир от всякого посягательства на него, и для того, чтобы решительно и успешно завершить любой конфликт, который легко могут начать некоторые безответственные элементы.