Речь премьер-министра У Черчилля в Палате Общин - 'Немногие' - 20 августа 1940 года

Черчилль Уинстон

Многие в письмах просили меня сделать сегодня более полное заявление о наших целях в войне, и мире, к которому мы стремимся после войны, чем информация, содержащаяся в большой декларации, выпущенной в начале осени. С тех пор мы объединили наши усилия с Норвегией, Голландией и Бельгией. Мы признали чешское правительство доктора Бенеша, и мы заверили генерала де Голля в том,

что в нашу задачу входит освобождение Франции. Я не считаю, что в настоящий момент было бы правильным пускаться в глубокие рассуждения о будущем Европы или о мерах, которые необходимо будет предпринять, чтобы избавить человечество от страданий Третьей Мировой войны, в то время как сейчас бушует битва и, возможно, война все еще находится на начальной стадии. Эти рассуждения новы, о таком мироустройстве говорят, думают и спорят многие люди. Но прежде, чем мы приступим к построению этого нового мира, нам нужно убедить и не только себя, но и все другие страны в том, что нацистская тирания будет в конце концов разрушена.

Ход мировой истории - это благороднейшая награда за победу. Мы все еще взбираемся, прилагая большие усилия, в гору; мы еще не достигли отмеченной верхушки; мы не можем осмотреть пейзаж или хотя бы представить, как оно будет выглядеть когда придет время. Задача, которая стоит перед нами уже сейчас более практичная, простая и более суровая. Я надеюсь, на самом деле - молюсь, чтобы мы не оказались недостойными нашей победы, если после тяжелого труда и несчастья она все-таки будет нам дарована. Ради всего остального мы должны добиться победы. Такова наша задача. Тем не менее, в одном направлении мы можем видеть несколько дальше. Мы должны думать не только о себе, но и о долговременной безопасности нашего дела и принципов, за которые мы боремся и о будущем Британского Содружества Наций. Несколько месяцев назад мы пришли к заключению, что интересы Соединенных Штатов и Британской Империи требуют, чтобы США имели средства и морской и воздушной защиты западного полушария от атак нацистской военной машины, которая завоевала временный, но, возможно, длительный контроль над большей частью западной Европы и ее богатыми ресурсами.

Таким образом, мы решили, без каких-либо просьб со стороны США, сообщить правительству Соединенных Штатов о том, что мы бы были рады предоставить им в пользование военные базы и аэродромы в наших Трансатлантических владениях, в местах, которые они сочтут для себя нужными. Принцип объединения интересов в общих целях между Великобританией и Соединенными Штатами начал развиваться еще до войны. Были достигнуты различные соглашения об определенных небольших островах в Тихом океане, которые стали важными пунктами заправки самолетов. В этих вопросах мы оказались очень близки с правительством Канады.

Теперь мы знаем, что США так же были озабочены вопросом воздушной и морской обороны своего атлантического побережья, и президент Рузвельт недавно заявил, что он хотел бы поговорить с нами, с Доминионами Канадой и Ньюфаундлендом, о развитии американских морских и воздушных баз в Ньюфаундленде и на островах Вест Индии. Конечно, разговор идет не о передаче суверенитета - это никогда не предлагалось - или о каком-либо еще действии без предварительного согласия, или против желания различных заинтересованных колоний; но, что касается нас, Правительство Его Величества единодушно согласно предоставить военные базы Соединенным Штатам на основе 99-годового соглашения арендного пользования, и мы чувствуем уверенность, что это послужит нашим интересам не менее, чем их, и интересам самих колоний, и Канады, и Ньюфаундленда. Это важные шаги. Без сомнения, этот процесс означает, что два англо-говорящих демократических государства, Британская Империя и Соединенные Штаты Америки, должны объединяться для общих действий, и тогда никто не сможет нас остановить. Этот процесс течет как Миссисипи. Пусть так и продолжается. Пусть он течет бурным потоком. Даже если бы я захотел, я не смог бы его остановить; и никто не может это сделать. Как Миссисипи, процесс течет. И пусть так и будет. Пусть движется бурным, неумолимым, неотвратимым и добрым потоком, к лучшим землям и лучшим дням.