Речная искусительница (Речная нимфа)
Шрифт:
— Похоже, будет весело. Однако, если я не хочу все это прозевать, придется заняться делами.
Приподняв шляпу, Пирс любезно откланялся и покинул, в принципе, славное семейство. Он направился к корме. Только сейчас есть возможность спокойно поговорить с негром-жокеем. Скоро толпа людей заполнит пароход, как это было прошлым вечером, когда они причалили к небольшому поселению.
ДЕНЬ НЕЗАВИСИМОСТИ… НЕЗАВИСИМОСТЬ. Даже само слово звучало счастливым предзнаменованием для скачек, которые состоятся Четвертого Июня.
Однако, когда
А почему бы и нет? Он бросил взгляд на реку, чистую и быструю. Ничего общего с грязными медленно текущими реками там, на Востоке. Да, всю грязь и дерьмо он оставил в прошлом. А здесь человек может позволить себе распрямиться во весь рост. Его взгляд остановился на красноватой массивной барке, сделанной из кедра. Да, это будет его день. Он примет игру, заключит все пари, какие только можно и получит от скачек кучу денег. Имея такого чистокровного жеребца и побеждая на скачках, он заработает деньги и построит в этой благословенной зеленой долине собственную конюшню.
Он уже представлял себе высокий белый забор вокруг конюшни, дом с колоннами, стоящий в конце аллеи, такой же большой как те, что он уже видел на Юге. Даже лучше, чем дом его отца. При мысли об отце его охватил гнев.
Нет! Ничего, что напоминало бы о прошлом. Он уничтожит в своей памяти все, что связано с этим человеком.
Пирс продолжил свой путь и снова предался приятным мыслям.
Как только он построит собственный дом, то тут же подыщет себе красавицу-невесту, самую ослепительную из всех, которые живут в этих благодатных краях. Он справит такую свадьбу, о которой вся округа будет говорить целый месяц.
Он привезет сюда свою мать. Если только его лошадь победит на скачках. Нет, не если, а когда она обязательно победит. В конце концов не так уж много чистопородных лошадей привезено на скачки с жокеями, который ее тренировал.
Донесшийся аппетитный запах жареного бекона пробудил в Пирсе чувство голода. Он даже не подозревал, что был так голоден. Должно быть, и Динк, жокей его лошади, тоже очень голоден. Да, Динк.
Что за причуды судьбы? Подумать только, он стал рабовладельцем?! Чтобы сказала на это его мать? Или его друзья — квакеры из Пенсильвании? (Квакеры — религиозная община. (Здесь и далее прим, переводчика). После того, как он послал им деньги на строительство Подземной Дороги.
Однако, хорошо или плохо, теперь он несет ответственность за Динка, по крайней мере, на какое-то время.
Одурманивающий аромат, шедший из камбуза, заполнял весь пароход. Пирс стал подниматься по лестнице. Ему приходилось стучать в дверь камбуза несчетное количество раз в прежние времена, когда он только начал зарабатывать деньги, путешествуя на речных красавцах-пароходах. Он клал монету в руку шеф-повара и никогда не ждал своей очереди, хотя салон был заполнен посетителями.
Взяв две чашки кофе, и две
Он чистил великолепную спину серого жеребца большой щеткой, и голова его в такт ее движениям двигалась вверх и вниз. При виде Пирса его лицо расплылось в сияющей улыбке.
— Масса Кингстон, как вы себя чувствуете в такое прекрасное утро? (Масса — обычно обращение негра-раба к хозяину).
Раболепный тон Динка подействовал на Пирса, как удар хлыста по незажившей ране.
— Мне бы хотелось, чтоб ты называл меня мистером Кингстоном или просто Пирсом. Как тебе будет удобнее.
Он подал рабу тарелку с едой.
— Передохни и позавтракай. Извини, что запоздал. Тонкие брови Динка изумленно поднялись. Он привстал на цыпочки, разглядывая содержимое тарелки.
— Как, это все мне?
— Я попросил повара положить тебе двойную порцию.
— А печенье, оно с маслом и джемом, и кофе со сливками.
— Ах да, я об этом не подумал и сказал повару положить на обе тарелки то же самое.
— О, не беспокойтесь, сэр. Все как нельзя лучше. Вы мне принесли вчера прекрасную еду. И вот сегодня утром тоже.
Он взял вилку и с аппетитом принялся есть.
Вместо того, чтобы порадоваться за маленького человечка, Пирса вдруг охватило щемящее чувство жалости. Он вынул из кармана носовой платок и вытер пыль со стоявшего рядом ящика, затем уселся на него и жестом руки пригласил Динка:
— Присядь.
Раб бросил быстрый взгляд на длинный дощатый ящик, затем снова посмотрел на Пирса в полном замешательстве.
— Я не могу, сэр. Это место не для меня.
— Садись! — Прозвучавшая в его голосе злость удивила Пирса. Однако раболепие Динка выводило его из себя. Даже имя негра звучало уничижительно, и Пирс до сих пор не мог себя заставить его произнести.
— Прости, Бога ради, и садись. Нам необходимо поговорить.
Динк бочком, на цыпочках подошел к ящику и осторожно присел. Ему было явно не по себе. В смущении он пытался удержать на коленях тарелку с едой. Пирс заметил, что тускло-серый костюм раба был измят, как будто бы он в нем спал.
— Есть у тебя какая-нибудь одежда, кроме того красного пиджака, что был на тебе вчера?
Рука Динка, державшая печенье, застыла в воздухе. Он повернулся к Пирсу.
— Ах, сэр, не беспокойтесь об этом. И у Пегаса, и у меня есть все необходимое для сегодняшних скачек. Масса Мак-Лин позаботился о том, чтобы мы выглядели так же достойно, как флаг, поднятый в честь праздника Четвертого Июня.
— Да, кстати, что касается мистера Мак-Лина. Прошлым вечером у меня сложилось впечатление, что его здесь не очень-то любят.
— Ну-у, сэр… Я не очень-то много об этом знаю. Он привез меня сюда вместе с Пегасом всего пару месяцев назад. Но, наверняка, он строил насчет Пегаса большие планы?
Негр утвердительно закивал головой.
— Он говорил, что скоро станет самым важным человеком в этих краях. Он сказал, что не допустит, чтобы у какого-то грязного фермера была самая быстрая лошадь в округе.