Речной дьявол
Шрифт:
В дальнем углу гостиничного холла с шикарными плюшевыми креслами и дорогим диваном, Хэл заметил Уильяма с Виолой. Уильям помахал ему рукой, и он, кивнув, направился к ним.
Глаза сестры, как и в детстве, смотрели на него с пристальным вниманием, не упуская ни малейшей детали в его облике. На ее лице появилось мимолетное выражение озабоченности, быстро сменившееся маской вежливости. Придвинувшись к мужу, она похлопала рукой по бархатному сиденью дивана:
– Сядь рядом со мной. Мы почти научили официанта, как готовить настоящий чай. Если предпочитаешь
– Спасибо, лучше чай.
Сохраняя прямую осанку и спокойное лицо, Хэл сел, и Цицерон, громко зевнув, свернулся клубком у его ног. Виола наполнила чашку и молча подала брату.
– Карстерс тоже к нам присоединится? – справился Уильям.
Хэл пожал плечами.
– Нет. Он ушел от меня. Уильям вскинул брови.
– Я предложил ему другую работу, но он отказался и предпочел уйти, – уточнил Хэл. На сердце у него скребли кошки, однако он был горд хотя бы тем, что голос не выдал его внутреннего уныния.
Цицерон тихо заскулил и потерся головой о ногу хозяина, и Хэл рассеянно погладил его.
– Понимаю, – мягко произнес Уильям. – Нам будет не хватать его.
Хэл насторожился.
– Он мог бы стать превосходным штурманом, – пробормотал Белькур. – Вода была для него, что дом родной.
Хэл покачал головой.
– Довольно об этом. Вы видели Леннокса?
– Никаких следов.
Черт! Сейчас Хэл не отказал бы себе в удовольствии разбить ублюдку голову.
– Надеюсь, мы навестим сегодня Гиллеспи? – спросила мужа Виола. – Если ты не против, я бы хотела взглянуть на младенца.
Уильям с нежной улыбкой поцеловал жене руку.
– Конечно.
Она ответила ему исполненным любви взглядом, от которого у Хэла сжалось сердце. Жить с Розалиндой в любви и доверии…
Он громко отхлебнул из чашки.
– А разве Гиллеспи с женой живут не за городом? – удивился Эванс. – Вы что, планируете остаться у них на ночь?
– Планировали, – кивнул Уильям. – Я бы хотел переночевать у них, чтобы не нарваться ночью на бандитов.
– Хорошая идея, – поддержал его Хэл. – При свете дня будет легче заметить на реке коряги и плавень, когда мы поплывем в Сиу-Сити.
– А у меня будет время получить ответы на телеграммы в Сиу-Сити, – добавил Белькур.
– Сможет Абрахам сегодня ночью нести караул на «Красотке»? – осведомился Эванс, обдумывая варианты.
Виола прыснула.
– Не завидую бедняге, которому вздумается напасть на судно, охраняемое Абрахамом!
Уильям рассмеялся.
– Да будет так, моя дорогая. Конечно, он может подежурить, если Хэл не против.
– Со всем удовольствием.
Однажды Хэл видел, как Абрахам Чанг дерется; это было, когда Пол Леннокс похитил Виолу. Он тоже сочувствовал тому, кто попытался бы проскользнуть незамеченным мимо китайского воина.
– А что остальные, составят нам компанию? – спросил Уильям, останавливая взгляд на Хэле. – Гиллеспи и его жена весьма гостеприимные люди и очень гордятся своим первенцем. Уверен, они радушно примут вас.
Хэл поморщился. «Счастливая чета с новорожденным ребенком?
– Хорошо молодым. – Белькур хмыкнул. – Вы умеете ворковать с детишками, а я предпочту поиграть в покер и поделиться новостями со старыми приятелями.
– Звучит неплохо. Ну а ты, Морган? – спросила Виола.
– Я решил остаться в городе, неподалеку от «Красотки чероки». Поужинаю и пропущу несколько стаканчиков.
Он беспечно развел руками.
– Типично мужское занятие, – безжалостно подытожила Виола.
Эванс поклонился.
– Возможно, Линдсей захочет ко мне присоединиться.
– С радостью.
Лучше провести время с таким же холостяком, как он, чем находиться в доме, которого у тебя никогда не будет, подумал Хэл.
– Значит, встречаемся завтра утром на «Красотке чероки», час спустя после восхода, – провозгласила Виола.
Уильям в знак прощания поднял чашку с чаем.
– До завтра.
Первый день без Розалинды. На скулах у Хэла заходили желваки, но все же он присоединил свой голос к всеобщему хору:
– До завтра.
Глава 15
Розалинда разглядывала игорное заведение Дэна Алена из укрытия отеля напротив. С неба капал теплый дождь, смягчая сцену за окном и обещая пополнить воды Миссури.
Судя по движущимся за окнами силуэтам, на первом этаже располагался шумный салун, а игорные комнаты находились наверху. Розалинда также подметила, что на задворках, прямо под игорными комнатами, размещался ломбард. Игроки, от которых леди Удача отвернулась, могли получить дополнительное время за столами, заложив свои вещи. Заведение в целом выглядело аккуратным и многолюдным, хотя публика была простоватой.
Леннокс вошел в салун, неся себя с важностью Наполеона, и Розалинда решила снять номер в соседней гостинице, чтобы привести себя в порядок, а следить за салуном поручила местному оборвышу.
Вскоре ее сапоги и брюки вновь приобрели безукоризненный вид. Сюртук был выглажен, бриллиантовая заколка для галстука сияла, как и подобает дорогому украшению. Волосы, смазанные маслом, блестели. От щек Розалинды исходил легкий запах сандалового дерева, как будто она, это есть изображаемый ею мужчина – только что побрился. Все это создавало образ игрока, способного делать высокие ставки в самом лучшем игорном заведении города. Аккуратно заткнутые за пояс флотские «кольты» служили зримым предупреждением, что игрок не лыком шит и ограбить себя не позволит.
Отделив тысячу долларов от остальных денег, Розалинда положила их в карман сюртука, чтобы использовать по мере надобности. Остальное ждало своего часа в холщовом поясе. Если потребуется, она и их пустит на уничтожение Леннокса.
То, что скрывалось за безукоризненной внешностью игрока, было вопросом другого свойства. Пока горничная гладила ее сюртук, Розалинда слегка перекусила цыпленком с хлебом. Теперь ее сердце неистово стучало, словно искало способ вернуть этого цыпленка на ферму.