Речные заводи (том 1)
Шрифт:
– Э, не боюсь я их, – возразил У Сун. – Пусть делают, что хотят. Будут со мной по-хорошему, так и я с ними, а нет, так постою за себя.
Не успел он произнести эти слова, как в камеру вошли четверо и вызвали нового ссыльного.
– Здесь я, – отозвался У Сун, – и никуда не пойду; что вы тут кричите!
Тогда они схватили У Суна и поволокли в зал, где уже находился начальник лагеря. Человек шесть охранников подвели У Суна к начальнику, который велел снять с него кангу и сказал:
– Ну ты, преступник! Известно ли тебе старое уложение императора
– Не беспокойтесь зря, – сказал У Сун. – Если хотите бить, бейте так. Не к чему скручивать мне руки. Не будь я удальцом, убившим тигра, если уклонюсь хотя бы от одного удара, и если хоть раз пикну, можете отсчитывать мне все удары сначала. Не будь я добрым молодцом из Янгу, если солгал.
Присутствующие рассмеялись, и кто-то сказал:
– Вот дурень, со смертью играет. А ну, посмотрим, как он вытерпит.
– А станете бить, так покрепче да позлее! – продолжал У Сун. – Смотрите, чтобы без всяких послаблений!
Тут уж все расхохотались. Охранники взялись за палки и даже крякнули. Но в это время появился неизвестный человек, который встал возле начальника лагеря. Ростом он был более шести чи, на вид ему было года двадцать четыре. У него было белое лицо, усы и борода трезубцем свисали вниз, голову украшала белая косынка, а одет он был в темный шелковый халат. Одна рука незнакомца висела на перевязи.
Человек этот нагнулся к начальнику и что-то сказал ему на ухо.
– Вновь прибывший преступник У Сун! Какой болезнью ты болел по дороге? – спросил тогда начальник лагеря.
– Ничем я не болел, – сердито ответил У Сун. – Все у меня было в порядке, я и вино пил, и кашу и мясо ел, и пешком шел.
– Этот парень заболел по дороге, – заявил тут начальник. – Я полагаю, что мы можем сделать ему снисхождение и отложить наказание.
– Скорей говори, что болел, – подсказывали У Суну стоявшие рядом охранники. – Начальник лагеря жалеет тебя, а ты придумай что-нибудь, и все будет в порядке.
– Да ничем я не болел, и ничего особенного со мной не случилось, – стоял на своем У Сун. – Бейте, как полагается. Нечего откладывать. А то сиди потом и гадай, когда тебя вздуют!
Опять все присутствующие расхохотались. Засмеялся и начальник лагеря.
– Не иначе, как парень заболел горячкой, – сказал он, – и, видать, еще не пропотел как следует, раз мелет всякую ерунду. Нечего его слушать! Уведите в одиночку и заприте.
Четверо стражников потащили У Суна и заперли в ту самую одиночку, куда его привели вначале. Скоро к окошку его камеры подошли другие заключенные.
– Верно, есть у тебя какие-нибудь письма к начальнику лагеря! – говорили некоторые из них.
– Да ничего у меня нет! – сердился У Сун.
– А если у тебя и вправду ничего нет, – замечали другие, – так мало хорошего в том, что тебе отложили наказание. Вечером они непременно тебя прикончат.
– Как же это они прикончат меня? – поинтересовался У Сун.
– Принесут
– А что еще они могут со мной сделать? – спросил У Сун.
– Есть еще один способ, – отвечали ему. – Наполнят большой мешок песком, свяжут тебя и придавят. И в этом случае не пройдет и часа, как ты кончишься. Способ такой называется «тубудай», то есть «мешок с землей».
– А есть еще какие-нибудь способы? – допытывался У Сун.
– Самые страшные – эти два, – отвечали ему, – остальные полегче.
Не успели они договорить, как вошел солдат с большим блюдом в руках:
– Который здесь вновь прибывший ссыльный военачальник У Сун? – спросил он.
– Я, – отозвался тот. – Чего тебе надо от меня?
– Начальник лагеря прислал вам закусить, – сказал солдат.
У Сун увидел на подносе кувшин вина, миски с мясом и лапшой, а также чашку приправы. «Может, все это прислано, чтобы прикончить меня, – подумал У Сун. – Что ж, пока суд да дело, я подкреплюсь, а там видно будет». И, взяв кувшин, он одним духом осушил его, затем покончил также с мясом и лапшой. Когда все было съедено и выпито, солдат собрал посуду и ушел. Оставшись один в своей камере, У Сун, иронически улыбаясь, сказал себе: «Посмотрим, что они со мной сделают!»
Когда наступил вечер, солдат снова принес блюдо.
– Как? Ты опять пришел? – удивился У Сун.
– Да вот, прислали меня с ужином, – отвечал тот, расставляя на столе тарелочки с закусками.
Тут оказался и большой кувшин с видом, и блюдо с жареным мясом, и миска рыбной похлебки, и еще миска каши.
А тем временем У Сун сидел и думал: «Когда я съем все это, меня обязательно прикончат. А, черт с ними! Помирать, так хоть сытым! Съем, а там посмотрю, что будет!»
Когда У Сун покончил с едой, прислужник собрал всю посуду и ушел. Но через некоторое время вернулся с каким-то человеком. Один из них тащил бадью для купанья, а другой – горячую воду. Приблизившись к У Суну, они сказали:
– Просим вас помыться, господин начальник охраны!
«Может, они хотят расправиться со мной прежде, чем я кончу купаться, – подумал У Сун. – А что мне бояться их! Вымоюсь как следует».
Между тем все уже было приготовлено, вода налита. У Сун залез в бадью и начал мыться. После этого ему дали полотенце и халат, и он вытерся и оделся. Один из прислужников унес бадью с водой, а второй развесил над кроватью полог. Потом они расстелили циновки и, устроив все как следует, удалились.
У Сун запер дверь на задвижку и, оставшись в одиночестве, принялся размышлять. «Что все это может значить? – думал он: – Э, да пусть их делают, как хотят! Посмотрю, что будет дальше». И, повернувшись на бок, он заснул. Ночь прошла спокойно, без всяких приключений.