Red is my favourite colour

bzlkt

— Гаррет, — шепнула я, — сегодня без Шарпа. Спасибо тебе за помощь.

Он уходил последний, поэтому повернул ко мне голову и слабо улыбнулся. В его глазах читались страх и беспокойство. Чёрт, я испортила ему настроение, несмотря на то, что он поймал снитч!

— Оставайтесь сегодня у меня, Амелия. Если ночью будет вопить Мандрагора — не бойтесь, это значит, она из горшка вылезла, эльфы справятся. — Она зевнула и накрыла меня пледом, оставляя

на столе дымящуюся кружку.

«Славно! И как только я завтра покажусь директору?» — это было последним, что пронеслось в голове перед тем, как я забылась беспокойным сном.

***

— Так вот, яйца рунеспура очень помогают при подготовке к экзаменам! Представляешь, одного парня даже не допустили до олимпиады, потому что выяснилось, что он накануне выпил приготовленный из них эликсир!

Саманта тараторила без умолку, и я вспомнил, почему тогда почти убежал из «Трёх мётел».

Я лежал на кровати с заведёнными за голову руками и смотрел в потолок, думая лишь о том, когда же мадам Чиррей или староста позовут её на выход.

— Себастьян, здравствуй.

Я подскочил, услышав голос своего спасителя.

— Оминис! Ты не представляешь, как я рад тебя видеть!

Саманта запнулась на полуслове и обернулась на дверь. Смутившись, бросила мне еле слышное «Пока» и проскочила мимо Мракса, скрываясь в коридоре.

— Это кто был? Дейл, что ли? — друг смотрел чуть в сторону от меня, и я пощёлкал пальцами, подсказывая ему направление.

— Да неважно, — я с энтузиазмом поднялся, предвкушая рассказ, как прошла первая тренировка. У Имельды была традиция – начинать сезон с так называемого «матча», чтобы все новенькие и позабывшие правила «старенькие» быстро включились в процесс. Это мне нравилось больше всего, так что я ужасно жалел, что пропустил сегодняшнюю игру из-за Амелии! — Рассказывай, как там прошло?

— Нет уж, Себастьян, — Оминис сел на соседнюю кровать, закинув ногу на ногу. — Давай ТЫ рассказывай, что тут у тебя делала Саманта.

— Пожалуйста, не начина-а-ай, — протянул я и в отчаянии схватился за голову.

— Себастьян, я сейчас уйду. — Его голос звучал непривычно строго, и я сам вмиг посерьёзнел.

— Она просто заходила меня проведать. Что такого?

— И давно она так к тебе ходит?

— Второй день только. Да что не так?

— Слушай, не строй из себя дурака. Ты же знаешь, к чему я клоню. — Оминис слегка опёрся на заведённые за спину руки.

— Не понимаю, о чём ты, — пробурчал я, отворачиваясь.

Сзади послышался отчаянный и раздражённый выдох:

— Ты помирился с Амелией?

При этом имени меня как ножом полоснуло, и я ощерился.

— Достал ты со своей А-ме-ли-ей! — передразнил я её имя и плюхнулся обратно на кровать, лицом в подушку.

— Ты, Себастьян, похоже совсем не понимаешь, что к чему. — Стальной голос разрезал тишину Больничного крыла.

— Расскажи мне, что к чему,

раз ты у нас самый умный! — я говорил в подушку, из-за чего не все слова были слышны чётко, и друг несколько раз щёлкнул пальцами у моего уха. Я нехотя повернулся и встретился с его невидящим взглядом.

— Ты меня сейчас выбесишь, и я правда уйду.

Я знал, что Оминис не шутит. Если он так говорит, значит пора либо заткнуться, либо поддержать разговор.

— Хорошо-хорошо. — Я снова встал и выставил вперёд ладони. — Я не мирился с А-ме-ли-ей, — всё же не сдержался, чтобы не передразнить её имя, — да и зачем мне с ней мириться? И при чём тут Саманта? Что-то у тебя всё в кучу.

— Это у тебя всё в кучу, Себастьян, причём в навозную.

— Ой, какие мы остроумные, — я осклабился, теряя терпение.

— Так ты что, собираешься встречаться с Дейл? — как ни в чём не бывало спросил Оминис.

— Что?! — я почувствовал, как густо покраснел.

— Не отвечай вопросом на вопрос. Повторяю: ты собираешься с ней встречаться?

Я просто не мог поверить, что слышу подобное из уст старого друга. За все эти годы мы ни разу не говорили о девчонках. Я даже не думал, что с ним можно поднимать такие темы. Мне он казался выше всех этих тупых разговоров про любовь, отношения и прочую лабуду.

— А если собираюсь, то что? — я с вызовом подался вперёд, изучая лишённое каких-либо эмоций лицо Оминиса.

— Да ничего. — Он склонил набок голову, покачивая в воздухе ногой. — Сегодня на тренировке в Амелию прилетел бладжер. Прямо в живот.

Он говорил это так буднично, будто рассказывал, что ел сегодня на ужин. Я вытянулся, как струна, вцепившись пальцами в матрас.

— Ну-ка повтори ещё разок, — прошептал я побледневшими губами.

— Говорю, Амелия сегодня чуть не разбилась.

— Чуть? — внутри всё похолодело.

— Угу. Гаррет в последний момент подхватил. — Оминис закинул голову и прикрыл глаза.

— Ты… ты совсем, что ли? Почему так спокойно говоришь? Мне из тебя клещами вытаскивать надо? — я почти подпрыгивал на кровати от злости, готовый взять друга за грудки в нетерпении.

— Ой, да перестань ты, — он картинно махнул рукой в мою сторону, — тебе же всё равно?

Я почти кипел от злости, из ушей бы вот-вот пошёл пар.

— Я тебя ненавижу. Рассказывай, как было, иначе…

— Что «иначе»?

Я не знал, что ответить. Козыря в рукаве у меня не было, так что я в отчаянии уронил голову на грудь, признавая своё поражение.

— Да, я собирался встречаться с Самантой. Мы идём с ней во вторник на поэтический вечер в Пуффендуе.

— Молодец. — Оминис вмиг подобрался и вернул серьёзное выражение лица. — В общем, как мне рассказала Анна, Амелия забила гол, и в неё тут же прилетел бладжер. Тупой Джеймс зазевался, глядя на «фанаток», и пропустил мяч.

Я издал утробный рык, проклиная идиота Бишопа, который непонятно как вообще попал в нашу команду. Оминис продолжил: