Регент. Право сильного

Кос Анни

Губы у пленника сжались в тонкую линию, брови сошлись над переносицей. Похоже, эта мысль ему в голову не приходила.

— Прекрасная вышла бы сделка! Она могла превратить тебя в богача, позволила бы выйти из игры и не рисковать собой. Но ты поспешил, взялся за заказ, не обдумав всех возможностей. Впрочем, я могу ошибиться, и ты бы не предал нанимателя. Для людей твоей профессии репутация очень важна, одна ошибка может обесценить все заслуги. Другое дело, когда подлость совершает кто-то из знатных вельмож. Им все сходит с рук, они всегда откупятся, найдут способ избежать наказания, а то и наживутся на этой грязи. Ведь

они выше простых людей, выше законов. И правила, которые могут лишить жизни тебя, на них не распространяются.

Пленник молчал, угрюмо следя за Ульфом.

— А имя жертвы тебе хотя бы назвали? Или приказали убить ребенка, не сказав, кто он? Любопытно вышло. И очень удобно. Выполнишь задание — тебя устранят свои же, а погибнешь — так и не жаль вовсе. А главное: отомстить нанимателю не получится.

В глазах человека на секунду вспыхнула ярость, но тут же погасла, стертая глубоким разочарованием.

— Смотрю, тебе стало гораздо интереснее, — Ульф развернулся и заложил руки за спину. — Вот первое мое предложение: я найду твоих нанимателей, и им придется узнать, каково это — быть преданным, забытым, стертым из истории и памяти. Ты, скорее всего, этого уже не увидишь, но мысль о том, что они получат возмездие по твоей воле, не лишена некоторого изящества, не находишь?

Наемник слегка хмыкнул, как бы признавая правоту собеседника.

— А второе предложение: ты сам выберешь свою судьбу. Отсюда тебе не выйти, и, согласно закону, смерть твоя будет крайне мучительной. Но… Я позволю тебе умереть так, как ты захочешь.

Человек удивленно вскинулся. Он ожидал чего угодно, но не этого. Законы в империи были до крайности жестоки, а смягчение приговора казалось невероятным.

— Меня интересуют настоящие виновники, а не ты. Ты делал свою работу, пусть грязную, но хотя бы честно. Они же предали свои клятвы, своего императора и самих себя. Подумай как следует. Долгие дни мучений или легкая смерть?

Ульф стоял напротив пленника, но тот молчал, не спеша с ответом. Взгляд его скользнул по палачу и жаровне, по застывшему в кресле белому, как полотно, Илиясу, по секретарю, тихой тенью занявшему свое место, но в конце концов остановился на северянине.

— Значит, нет. Не буду настаивать, — Ульф отвернулся и дал знак палачу. — Можете приступать. До вечера времени хватит? Не вижу смысла возвращаться к беседам раньше, — он поднял со стола клещи и переложил их в жаровню. — Пальцы правой руки не трогайте, иначе будет неудобно подписывать признания.

Илияс изо всех сил вцепился в подлокотники, чувствуя, что еще чуть-чуть — и ему станет дурно. А вот мужчина у стены, похоже, наконец, осознал, что вежливые разговоры окончены. На лбу его выступили крупные капли пота, лицо приобрело землистый оттенок. Он рванулся вперед, всеми силами пытаясь привлечь к себе внимание. Регент обернулся:

— Хочешь изменить решение?

Наемник медленно кивнул.

— Хорошо, но помни: все ответы до единого.

И тут же посыпались вопросы:

— Тебя пустили в гарем во время празднования? — кивок. — Прошел через потайные ходы? — согласие. — Но двери тебе открыли изнутри, верно? Ты видел, кто? Жаль. Сможешь показать, где это было? Хорошо, позже. Откуда знал расположение комнат и постов стражи? Рассказали заранее? Значит, оставили план у входа? Когда тебя схватили, никаких бумаг не было. Уничтожил?

Спрятал? В тоннеле? Ясно. После ты нашел укрытие и был в нем до ночи? А потом охрана Адиля ушла, осталась только несчастная служанка? Ты выманил ее, убил и унес тело, но затем тебе помешали, верно? Не скажу, что мне жаль, но и так тоже бывает: не всегда судьба на нашей стороне. Кто нанял тебя?

Молчание.

— Отказываешься говорить? — пленник помотал головой и попытался показать что-то руками, но не вышло. — Или не знаешь имени? — торопливый кивок. — Ты видел заказчика лично? Описать сможешь? — снова отказ. — Голос? Возраст? Одежда? Совсем ничего? Плохо… Сведения передали на бумаге? — да. — И оплата, разумеется, наперед? Ты сохранил послание?

Ульф спрашивал долго, уточняя каждую, даже самую незначительную деталь, восстанавливая подробности этой ночи шаг за шагом. Но Илияс уже почти не слушал регента, не в силах отвести взгляда от инструментов палача, медленно приобретающих алый оттенок.

— Что ж, — прозвучало во внезапно наступившей тишине. — Спасибо за любопытную беседу. Я проверю всё до последнего слова, и, если узнаю, что ты солгал хотя бы в малости, уж прости, но нашему уговору придет конец.

Ульф выдержал внушительную паузу, а потом повернулся к Илиясу.

— Вы все слышали? Думаю, нам есть что обговорить наедине.

Глава 23

Илияса шатало от усталости и отвращения. Он даже не воспротивился тому, что северянин силой повлек его по коридорам. В себя верховного жреца вернул звук закрывающейся двери. Он растерянно осмотрел достаточно уютное помещение: то ли караульная, то ли комната для отдыха стражи.

Регент почти силой усадил своего невольного спутника на лавку у стены, подошел к полке в углу, взял с нее бутылку, откупорил, понюхал содержимое, удовлетворенно хмыкнул, налил полный стакан и сунул его в руки Илияса.

— До дна. И не спорить.

Кисловатое и не самое вкусное в мире вино заставило жреца скривиться и закашляться. Ульф от души хлопнул его по спине, а затем устроился прямо на столе напротив.

— Если вам есть что сказать, то я слушаю.

Илияс едва отдышался и поднял на регента удивленный взгляд.

— Сказать? О чем?

— О чем хотите. Но так, чтобы я поверил.

— Это отвратительно, — Илияс обессиленно закрыл глаза и уронил голову на сложенные руки: в ушах звенело то ли от переживаний, то ли от дешевого вина, но чувствовал жрец себя мерзко. — Чего ради вы заставили меня на это смотреть?

— Чтобы вы поняли: мои вежливость и терпение не безграничны.

— Знаю я это, знаю! — вспылил Илияс. — И хотел бы забыть — да не могу! Я изо всех сил стараюсь рассмотреть в вас человека! И, видят Стихии, иногда мне это не удается!

Ульф молчал. Просто молчал и смотрел.

— Мне не о чем рассказать, — продолжил Илияс чуть тише. — Я не скрываю от вас ничего. Даже если мы вернемся в ту комнату и я займу место этого несчастного, толку не будет. Мне до безумия страшно сейчас. Допросов я не выдержу, но и устраивать тут бойню с магией не стану, — он покачал головой, — я очень устал от смертей, что бродят вокруг. Если хотите звать стражу, то я не буду сопротивляться.

— Было бы нужно — давно бы позвал, — невозмутимо откликнулся Ульф. — Но мне кажется, что этого они и добиваются.