Регент. Право сильного

Кос Анни

— Он мог отравиться сам?

— Все возможно, конечно, но я не думаю, — лекарь покачал головой. — Скорее, добавили в еду или питье, у яда слабый горьковатый привкус, нет запаха, цвета. Но если попадет на кожу, то оставит характерные синие следы, которые держатся два-три дня. Можете попробовать поискать виновного, хотя…

— При должной аккуратности исполнителя найти хоть какие-то доказательства невозможно, — закончил регент. Он отвернулся, потер глаза, вздохнул тяжело. — Неприятное чувство: все время отставать на шаг. Единственный свидетель мертв, в гареме прячется весьма опытный отравитель,

а я снова вынужден действовать вслепую.

Бен Хайри покачал головой, не соглашаясь, но и не споря.

— Значит, погоню стоит прекратить, — продолжил Ульф, оборачиваясь. — Мне надо подумать, как поступить дальше. Иногда решение оказывается простым, хоть и неочевидным.

***

У ночной тишины есть особое призвание: она позволяет проявить честность перед самим собой. Иногда это очень сложная задача, подчас — вовсе невыполнимая. Но если днем легко спрятаться под прикрытием обязанностей, разговоров, всевозможных дел, то ночью, оставшись один на один с собственными мыслями, лгать гораздо сложнее.

И это отлично.

Был уже поздний вечер, когда Гайда, оставив перед императрицей поднос со свежесваренным гишаром, отправилась к Адилю. Служанка очень волновалась из-за мальчика и потому попросила разрешения спать в его комнате. Арселия не стала возражать: так было и безопаснее, и проще.

Густой плотный аромат бодрящего напитка полз по комнате, помогая сосредоточиться и навевая спокойствие. За окном покачивались ветви деревьев, по стеклу моросил мелкий дождик, и от этого полумрак и тишина комнаты казались еще уютнее.

Арселия вынула темный пузырек, задумчиво покрутила его в руках, рассматривая через зеленое стекло отблески огня в растопленном камине. И улыбнувшись чему-то потаенному, спрятала дар бен Хайри подальше.

Сквозь приоткрытую дверь доносились негромкие голоса и звуки шагов, но вскоре все стихло. Арселия подождала еще немного, затем выскользнула в коридор. Махнула рукой страже у дверей, чтобы те не беспокоились, и скрылась в приемной регента. Никто не сделал попытки задержать ее, и, толкнув дверь, она вошла в спальню.

Ульф был у себя, но не один. Верный оруженосец, одетый в теплый костюм и дорожный плащ, стоял напротив лорда и внимательно слушал его указания. К вошедшей Арселии оба повернулись одновременно: юноша с удивлением и тревогой, регент — словно ждал ее именно сейчас.

— Сиятельная госпожа, — тихо произнес юноша.

— Моя императрица, — склонил голову Ульф.

— Извините, что прервала, хотела услышать последние новости. Но, похоже, слишком поторопилась.

— Все в порядке, мы уже закончили. Ликит, иди. Ответ передашь утром. Будь дважды осторожен.

— Как прикажете!

Оруженосец кивнул и покинул комнату. Двери за ним закрылись совершенно бесшумно. Ульф пододвинул к пышущему жаром камину два кресла.

— Я думал, что вы уже отдыхаете, иначе бы обязательно рассказал обо всем. Присаживайтесь. То есть присаживайся, — он позволил себе улыбнуться. — Наверное, сейчас строго следовать этикету нет нужды.

— О да, — она прошла совсем близко, настолько, что подол платья чуть коснулся его ног, опустилась на мягкий бархат, с удовольствием откинулась на чуть покатую спинку. — Если кто-то обнаружит

нас, мирно беседующих в твоих личных покоях, без свиты, охраны и десятков свидетелей, то вряд ли обращение, лишенное титула, окажется нашей самой большой проблемой.

— Не застанут, охрана не пустит, — он сверкнул глазами и отчего-то Арселия сразу поверила: их разговор никто не посмеет прервать. — Если захочешь спрятаться от назойливых придворных, милости прошу в любое время.

— Аккуратно, я запомню это приглашение, — отозвалась Арселия, принимая его шутливый тон.

— Очень на это рассчитываю, — он тоже присел, как бы случайно пододвинув кресло на волосок в ее сторону.

— А если я приду не одна? Возьму Адиля, а он — все любимые игрушки. Спрячемся тут и даже за порог выходить откажемся, не прогонишь?

— Как можно? Желание сиятельной семьи — закон.

— Адиль очень любит рисовать. И неважно, на чем, так что твои книги могут пострадать.

— Что поделать? Придется чем-то жертвовать. Но судьбоносные приказы надо убрать со стола. Спрятать в дальний ящик. Желательно под ключ.

Они тихонько рассмеялись. Арселии стало так легко, как давно уже не было. Снаружи стылый ветер бросал в стекло пригоршни дождя, а здесь, в комнате, уютно потрескивали дрова в камине, тепло нежной волной обнимало за плечи, и, казалось, все тревоги отступили и растаяли. Императрица поймала на себе взгляд сине-зеленых глаз — настойчивый, внимательный, пронизывающий — и вздрогнула. Сердце пропустило удар, а затем ускорилось, совершенно не желая подчиняться разуму.

— Что с поисками? — наконец спросила она, стараясь отвлечься от ощущений, вспыхнувших жарким сполохом где-то в груди.

— Мы в тупике. Предатель, пустивший убийцу в гарем, мертв. Отравлен. И я не знаю, как поймать истинного виновника преступления.

— Значит, будешь просто ждать?

— О нет, — тон его потяжелел, в нем появились глухие ноты, словно дальние раскаты грома. — Но и предсказуемым больше нельзя оставаться. Они бросили мне вызов — я его принимаю. Не только в Дармсуде умеют бить в спину, не только при Золотом Дворе есть тайные лазейки и скрытые шпионы.

— Расскажешь?

— Пока рано, — он внезапно зажмурился, прижал ладони к вискам, лицо его на миг исказилось мукой.

— Головная боль? — Арселия чуть подалась вперед, охваченная тревогой.

Он ответил не сразу, видимо, ждал, когда немного полегчает.

— Да. Не страшно, пройдет, когда нормально посплю.

— Разрешишь помочь? — она встала, подошла к нему сзади, легко надавила на лоб, заставляя откинуть голову назад. Пальцами пробежалась по волосам, перебирая темные кудри. Настойчиво сжала виски, коснулась шеи и плеч, разминая мышцы. Боль и усталость таяли, будто снег под жарким летним солнцем. От Арселии струилось тепло, а неожиданная откровенность прикосновений заставила Ульфа замереть. — Доверься мне, я не наврежу. У Сабира часто были приступы мигрени, мне почти всегда удавалось прогнать ее. Император говорил, так действует магия Земли, но это лишь навык, приобретенный в школе Мушараффа бен Рушди. Нас, его воспитанников, обучали многому: и языкам, и поэзии, и искусству, и иным вещам, которыми так славится юг.