Регулюм
Шрифт:
Стас внезапно оглох и ослеп, а когда зрение и слух восстановились, ощутил себя туго спеленатым какой-то невидимой субстанцией и висящим внутри многогранника с мигающими попеременно белым светом гранями. Дышалось здесь легко, как на Земле, а сила тяжести была равна половине земной.
Стас попытался пошевелиться, и тотчас же грани достаточно большого помещения перестали мигать и засветились ровным неярким светом, близким по спектру к солнечному.
«Я этик-мнемор первого уровня, – раздался в голове Стаса раскатистый мягко-бархатистый баритон. – Приветствую землянина
«Привет, – отозвался обескураженный Панов. – Имя у тебя есть, этик? Отпусти меня. Или я в плену?»
Тугая пленка перестала стягивать тело Стаса, он плавно опустился на одну из граней помещения, ставшую полом.
«У меня нет имени, только базовая матрица, функциональный символ и порядковый номер, и хотя мой носитель сейчас отсутствует, ты можешь называть меня ИЗАРом. Но свободен ты только в пределах моего семантического пространства».
«Что это значит?»
«Мне поручен анализ возмущений, ведущих к разбалансировке бытия вашего регулюма, выяснение и устранение причин. Ты – одна из причин».
«Значит, после нашей беседы меня устранят?»
«Не обязательно, все будет зависеть от объема информации, переданной тебе инбой Цальгом вопреки принципам Равновесия».
«Ничего особенного он не передал, разве что усилил кое-какие паранормальные способности».
«Он проник в запрещенную информ-зону Метакона и «скачал» недопустимую к использованию информацию».
«Знания Бездн?»
«Абсолютное Знание. Это единственная основа, позволяющая осуществить прямой Волевой Выбор. Что весьма и весьма опасно».
«Для кого?»
«Для вашего Регулюма в первую очередь, а также для всей Системы регулюмов. Один человек не должен обладать Абсолютным Волеизъявлением, потому что это прерогатива Творца».
«Я не претендую на Абсолютное Волеизъявление».
«У любого человека, получившего Власть такого уровня, рано или поздно изменяется психика. Исключений еще не было».
«Но я действительно не хочу никакой власти! Единственное, чего я хочу, так это спасти своих друзей, девушку…»
«Люди – несовершенные и противоречивые существа, им нельзя доверять свободу Выбора».
«Разве ты не человек?»
«Я – система, причем наполовину – искусственно организованная, хотя моя база – негуманоидный разум, как говорят люди. Основная элементарная ячейка модуля – трехмерная структура типа «коллективное насекомое». Но это не относится к существу вопроса».
«Так это вы – настоящие повелители и контролеры жизни в Солнечной системе? Не «волки» и «волчицы» Равновесий? И даже не СТАБС?»
«Упомянутые тобой структуры образуют низший исполнительный уровень балансировки Регулюма. СТАБС вмешивается при излишнем динамизме его развития. Но вредна и стабилизация в глобальных масштабах, она консервирует развитие Регулюма, что отражается и на всей Системе, упрощает ее, снижает разнообразие живых форм. Тогда вмешиваемся мы».
– Так сказать, последняя инстанция, – пробормотал вслух Стас.
Небольшая заминка. Панов ее уловил, но не придал ей значения.
«Ты получил ответы на все вопросы, теперь займемся тобой».
«Еще
«Перечислять можно долго, но я приведу один достаточно простой пример: разбалансировка бытия на уровне социума на вашей Земле видна даже по сдвигу времени на один час».
«Что ты имеешь в виду?»
«Переход на так называемое «летнее» и «зимнее» время. Природу обманывать нельзя, она за это мстит».
«Но это же совсем безобидный факт!»
«Этот «безобидный» факт ведет к серьезным последствиям, а статистика такова, что из-за перехода резко меняются биологические ритмы человека, увеличивается его зависимость от лекарственных средств, размываются границы сна и бодрствования, и как следствие – растет количество психически больных людей».
«Черт побери! Я не знал. Но что вы хотите от меня?»
«Я удалю из твоей памяти опасную информацию и предложу работать на Метакон».
Стас задумался, вдруг ощутив усталость и голод. Захотелось есть и спать.
«А если я откажусь?»
«Ответ ты знаешь».
«Тогда у меня встречное предложение. Помоги мне спасти друзей от агентов СТАБСа, и я соглашусь работать на Метакон».
«Это нецелесообразно».
«Тогда пошел ты на хрен, господин ИЗАР! Обойдусь и без тебя».
«Сожалею».
Стас почувствовал, как его снова сжимает со всех сторон упругая невидимая сила, напрягся что есть мочи, но только усугубил положение; стало трудно дышать. И тогда он взорвал внутри себя до сих пор дремлющий кокон Знаний Бездн! Подсказка – как это сделать – пришла сама собой, что говорило о почти полном растворении индивидуальности инбы в психике Панова, хотя сам он об этом не задумывался. Просто сделал то, что подсказывал ему чужой (ставший своим) опыт.
Он оказался внутри эфемерного пространства, заполненного непрерывно формирующимися, исчезающими, изменяющимися геометрическими фигурами, образующими текучую, чрезвычайно подвижную среду. Бесконечные трансформации среды порождали сложные интерференции из многогранников и более простых фигур: шаров, конусов, цилиндров, кубов, тетраэдров, пирамид, икосаэдров, додекаэдров, а также сложнейших конструкций, названий которых Стас не знал.
Фигуры мгновенно обесцвечивались или, наоборот, приобретали цветность и плотность, сияли нежной солнечной охрой или отсвечивали суровым ртутным блеском, вспыхивали небесной голубизной и гасили сияние до малиново-бордовых и фиолетово-коричневых тонов. Все они танцевали вокруг, подчиняясь какому-то сложному ритму, но вскоре Стас, у которого начала кружиться голова, заметил тенденцию к затуханию колебаний света, его словно бы засасывала мрачная математическая багрово-фиолетовая бездна, пытаясь растворить в себе, превратить в одну из фигур. Череда форм, их непрерывные геометрические превращения, вибрации, импульсы что-то пытались рассказать человеку, предупредить о чем-то, – Стас это чувствовал, но не понимал.