Реинкарнация и…
Шрифт:
Самолет, высота 8000 метров.
После взрыва в грузовом отсеке, система управления крылатой машины стала медленно, но безостановочно умирать. Сначала лайнер дал крен на правый борт. Затем погасло освещение, и соседки визг резанул
«Сколько еще осталось да земли? Одна, максимум две минуты… Буду готовиться к посадке: ремни пристегнуть, руки и голову прижму к ногам. Теперь можно и поразмышлять. Диверсия - работа Крона или случайное совпадение? Менее одного процента за случайное совпадение. Рискованный, глупый поступок… Это ему даром не пройдет. Крон многого не учел».
За иллюминатором по дюралевому корпусу металось пламя, кое-где прорывалось в салон сквозь щели. Такого массового психоза, рвущегося сквозь сотни обезумевших глоток, я еще не слышал и сбавил слуховые восприятия.
«До земли еще, – я произвел быстрый, приблизительный расчет. – Секунд 35-40. Время еще есть обмозговать ситуацию…»
Землянка в лесу под Крыжовкой.
– Начнем передачу последних новостей с трагического события. – Равнодушно тараторил диктор с телевидения. – Случайно оказавшемуся поблизости вертолету удалось заснять авиакатастрофу.
Страшное предчувствие тяжело давило душу.
«А вдруг он там?» – острой занозой
Малыш, словно услышал тревогу матери, закричал сильно с надрывом.
– Ну что ты, что ты, – уговаривала его Лиза.
Малыш услышал молоточек родного сердца, ласки матери и быстро успокоился.
На экране падал авиалайнер. Борт лизали тугие языки алого пламени. Хвост почти не виден в дыму, но временами он рассеивался, и телекамера записала дребезжание хвоста, пока он не оторвался с частью фюзеляжа. Из брюха машины посыпалось какое-то рванье и несколько человек. Обломок хвоста, фюзеляж, россыпь маленьких точек-людей витала в воздухе еще с минуту, пока не приняла земля мешанину страха, мяса и дюраля.
Потом на экране пошел калейдоскоп останков аварии: крыльев, двигателей, рваных листов обшивки и людей… Бесконечная вереница изувеченных, мертвых тел. Голова негра. Несколько почти близнецов китайцев. Блондины, брюнеты, лысые, дети… Кого здесь только не было, но все одинаково мертвые.
И вот…
– А-а-а, - вырвалось потрясение Лизы, малыш тоже зашелся, плачем.
… Оператор выхватил санитаров с носилками, а на них, во всю ширь изображения, он.
«Весь в крови, не дышит. Фрэнк, милый Фрэнк!!!»
Плач сына и жены был ему достойной панихидой. Он так мечтал, чтобы его приняли за человека, а по роботам так не плачут. Все же Фрэнк заслужил настоящую любовь, сбылась мечта свихнувшейся машины.
Конец ознакомительного фрагмента.