Реинкарнация Наемника: Жнец в новом мире
Шрифт:
Я знал шестнадцать языков. Но их наречие слышал впервые.
В глазах немного прояснилось. Молодая девушка держала меня возле своей груди. Что?! Даже для меня это неординарная ситуация. Рядом стояли еще одна женщина и мужчина.
Я пытался задать вопрос. Но вышли какие-то невнятные звуки. Оч
ень знакомые звуки.
Быть не может! Нет! Нет! Нет!
Твою же мать, – подумал я посмотрев на свои руки.
Глава 2 –
Я лежал смотря в потолок. Темные доски на которые падал бледный свет от свечи.
Неудобно конечно думать в таком положении. Но к сожалению держать спину я еще не в состоянии. Бредятина. Чтобы мое сознание переносилось в тело новорождённого? Это уже слишком жестоко для того кто привык полагаться только на науку. Нет! Возможно это тоже наука! Некий раздел, перешагнувший привычные устои всех теорий о единоличном состоянии души.
Как-никак в средневековье интернет и пересадка органов казалось не то чтобы невозможным, такого даже представить не могли.
Однако вопросов ещё уйма.
Я посмотрел на своих родителей. Те сидели возле кроватки, обнявшись, не сводя с меня глаз. Прям в душу смотрят! Как мне анализировать ситуацию когда над душой стоят? Их лица слишком счастливые. Неужели рождение потомства так много значит в их понимании?
Своих родителей я никогда не знал. Мое детство началось и закончилось за «Серой дверью». Быть может здесь я смогу…
– Уаааа!
– Кажется он проголодался. Отвернись, милый.
– А? Что я там не ви…
Отец капитулировал под испепеляющим взглядом. Хотя положение матриархата меня мало волновало. Я – создатель вдов и сирот, Тэк-Тэк, профессиональный наемник сейчас сосал грудь. Бог, если ты существуешь в этом мире, помоги мне не умереть со стыда.
Пока я так скажем, не властен над своей мобильностью, то пытаюсь поглощать информацию из того что есть. Язык у местных – черт ногу сломит; так тяжело приходилось только в изучении китайского. Принцип я разобрал довольно быстро. Разбил слова на составляющие и крепежи-звуки. Трудно вот так сразу объяснить. Я разобрался довольно быстро, через месяц-полтора начал понимать простейшие связки. Через три – освоил понимание языка на разговорном уровне.
Как оказалось моих родителей зовут Роджер и Беатрис. Так же в комнате появлялась еще какая-то девушка по имени Куини. Она то-ли служанка то-ли подруга семейства. Из люльки разобраться трудно.
Мое имя – Пауль. Никогда не думал что такими именами еще пользуются. Наверное мои родители консерваторы.
Изнутри моя люлька была деревянной. Какая-то дорогая резная работа или самодельная мебель? Постельное бельё – меха, что настораживает. Однако халат моей матери похоже сделан из шёлковой ткани.
Поскорее
Я устранял мировых лидеров. Предотвращал войны и провоцировал их. Выходил сухим из воды в ситуациях которые казались безвыходными. Но я никогда так не гордился собой как сейчас!
Я могу ползать, детка!
Так, все, успокоились. Беатрис с Роджером еще бегают в беспокойстве вокруг меня. Думаю, мне нужно какое-то время, чтобы они убедились, что я не натворю дел.
Дом ввел меня в заблуждение. Все было дорого – разная мебель, серебряная посуда, позолоченные (наверное) торшеры. Прислуга, блуждающая из стороны в сторону. Только никаких следов прогресса я не заметил. Освещение – свечи; Отопление – камин; даже телефона никто не вытащил. Неужто я попал в семью одержимых консерватизмом?
Пять месяцев я был узником своих неокрепших костей и мышц. Но теперь наверстаю упущенное. Буду искать информацию! Нужно узнать где я оказался, далеко ли это от места моей «смерти» и сколько времени прошло с того момента. Тринадцатый ошибается если думает, что я простил ему предательство. Он поплатится. За каждый испорченный мною подгузник он будет страдать впятеро больше!
Буду работать над этим от зари до зари. Месть моя будет страшна. Ты не с тем связался, сопляк! Я Тэк-Тэк!
Только вот одна загвоздка. Тело у меня все еще младенческое. Поэтому через пару часов ползанья выносливость дала сбой и я отрубился прямо на полу. Ладно хоть не продуло. Эх, где моя прежняя сноровка? Тогда я пробегал три километра даже не сбивая дыхания.
Инцидент со сном на полу не остался незамеченным. Теперь контроль надо мной стал суровее. Но такое сработало бы только на обычном младенце.
Я почти полностью освоился. Дом был слишком внушительный. Как минимум два этажа и подвал. Поэтому я ограничился лишь двумя интересными для меня местами. Кухня и кабинет отца. Там я планировал получить основу всех знаний. Только наткнулся на ещё одну проблему…
Может язык я и выучил, но с грамотой было труднее. Какие-то каракули: смесь японских иероглифов и арабских символов. В тот момент я понял две вещи: мне предстоит еще долгий путь; сыпь ужасно жжётся.
Первые шаги это всегда увлекательно. Как для родителей так и для ребёнка. Для меня это новые перспективы. Я путь и ничтожно мало, но возвращаю себе прежние возможности. Мой круг обзора увеличился, только скорость движения и контроль ухудшились. Поэтому для быстрого переживания мне приходится прибегать к ползанью.
– Малыш такой подвижный, – говорила Куини улыбаясь.
– Мальчик же, – Роджер произнёс это с интонацией «иначе быть не может».