Реинкарнация с подвохом. Книга 2 Реставрация новостройки
Шрифт:
Старина Иногвол и вправду был чрезвычайно рад нас видеть. Но в его мозговой гамме преобладали злодейский задор, бодренькая уязвленность и чувство глубочайшего удовлетворения - вот такая вот кадриль. Он даже помолодел, пока в наше отсутствие громил заговор, по которому, кажется, дико соскучился. Такое впечатление, будто бискирату и вовсе нечем заняться, коли подданные перестали точить на него зубы.
За достопамятным Ш-образным праздничным столом толпа вразнобой перетирала впечатления от победоносных мотаний своего бискирата по Вол-бискиру. Мы с Мероной чуток посидели для соблюдения приличий и поспешили смыться. Руку помощи нам протянула старшая на сегодняшний день жена Иногвола: полная высокая женщина средних лет с довольно посредственной внешностью и замашками царицы Савской.
Спасенный не являлся ее отпрыском мужского пола. Мало того, у нее имелся свой. Но радовалась тетка именно сохранению жизни его соперника за власть: законного и более удачливого. Случись же такая досадная случайность, как смерть первого наследника, ее дитятке пришлось бы брать бразды правления в свои руки. А это в планы местной Хюррем Султан - обожаемой своим бискиратом до потрясухи - совершенно не входило. Будучи уроженкой Руфеса, попавшей в рабство к северянам в ранней юности, Сагайна страстно мечтала, чтобы ее дорогой мальчик вернулся на ее родину. Где лишенному истинно северной оголтелой воинственности и вседозволенности интеллигенту с мозгами только и место. Перед местными иначе, как слюнтяем, он не представал. Стань он бискиратом, парнишку затюкали бы в момент. А то и убили бы, расчищая дорогу к высокой должности более национально-ориентированному наследнику.
Исходя из этих соображений, любимая супруга Иногвола готовила почву для иммиграции сына более десяти лет. Когда ее предшественница на посту старшей жены умерла, оставив сына в лапах более счастливой в любви соперницы, та, обманула ожидания народа. Она целиком и полностью заменила сиротке мать. На полном серьезе и со всем тщанием растила из Генвола будущего правителя, спасая родного сына от этого сомнительного удовольствия. И дико испугалась, когда парень занемог. Именно она дала супругу под его владычную задницу пинка и отправила просить помощи у гастролирующей Внимающей. А теперь денно и нощно выхаживала наследника, не считаясь со временем и средствами. Он же неблагодарный - вместо того, чтобы вскочить на ноги и продолжить куролесить на войнушках, пирушках, на охоте и на девках - совершенно двинулся. Силу-то набирал, а вот мозгами ослабел: ничем не интересовался, никого не узнавал. Отец за него печаловался. Но под предлогом обезвреживания заговора старался пореже смотреть на пришедшую в негодность надежду и гордость всего рода. Мужик и есть мужик - жаловалась нам Сагайна. Дескать, сын должен стать продолжением отца, а не гнойным аппендицитом, созревшим для удаления.
Пока безутешную мать несло, я шарила под черепушкой юноши размером с микроволновку. По ходу действия стаскивала в кучу все полезные знания о мозге, разбросанные нашими Орденскими дамами-медичками по моей голове. От почившего слизняка я получила в наследство необозримую гранитную память и, наверняка, множество волшебных способностей. Но выбрала для себя несколько универсальных, утилитарных операций на мозгах. И долблю по этим клавишам самые примитивные мотивчики: усыпить, оглушить, ослепить, обездвижить и тому подобное. Догадываюсь, что потенциала у меня выше ватерлинии, да все такой отборный, такой перспективный. А вдруг я могу камни левитировать, взглядом поджигать и плевками тушить? Досталась дурочке на халяву волшебная палочка, а она из нее лучину строгает.
Нет, допустим, я помню, что долговременная память это вот тут в префронтальной коре прямо за лобной костью. И мне также ясно, что здесь не все ладно. Опять-таки, в результате чего? Не травма, не инсульт, не СПИД, которого здесь нет, не альцгеймер, не опухоль, не менингит. Алкоголь? Слишком резкое включение для такой пролонгированной проблемы. А если... Может, эта дрянь, которой бедолагу пичкали, снижать уровень сахара? Или кислорода в крови? Как следствие, кислородный дефицит в мозгу и амнезия? Мерона сказал, что эта травка способна прикончить человека черед десять-четырнадцать дней, а он продержался вдвое дольше. В подвале, где любящий папаша прятал от народа свою беду, было довольно
– Сагайна, у тебя лед есть?
– порешила я, что попытка - не пытка.
– Есть, - машинально отчиталась прерванная на полуслове жалобщица.
– Значит так, - я окинула взглядом комнату.
– Камин затушить, окно и дверь нараспашку. Эту могильную плиту из шкур с него стянуть, оставить одну. И льда побольше. Ну!
– раздраженно вперилась я маской в застывшую бабу.
– Чего сидим? Кого ждем?
Пока всё и вся вокруг суетились, я вкратце посвятила Мерону в идею, заложенную в мою башку предусмотрительной Шарли. Сагайна развесила уши и ловила каждое мое слово. Медицина проскочила мимо нее. Но основную идею умная тетка поймала влет: или рискнуть, или ждать у моря погоды и сдохнуть от голода на безрыбье. Добро дала. А на мое предложение спросить дозволения на экзекуцию у бискирата, только раздражено фыркнула и отмахнулась:
– Он палец о палец не ударил, чтобы сыну помочь. Все на лучшее надеется, которое ему боги устроят. Делать им больше нечего! Так что, Сиятельная, я лучше рискну. А дурачком он - коли судьба - и с риском, и без него останется. И с этим не поспоришь. Слыхала я, что вас там в вашем Ордене боги любят. Может, и снизойдут.
Ночь выдалась, что надо: холодная и ветреная. Генвол Иногволович дрожал, как осиновый лист, когда мы беспощадно морозили его, но мужественно терпел. Я не решилась держать его голову во льду более получаса. Но, дав ей роздых, повторяла процедуру снова. Страстно хотелось облегчить страдания парня и усыпить его. Но Мерона отсоветовала, не понимая, как это может навредить результату. А то получится еще, что одно лечим, а второе тут же калечим. Генвол улыбался, обнажая стучащие зубы, и уверял, что наши издевательства над ним - мелочь.
– Ты у меня всегда был смелым мальчиком, - тихо ворковала Сагайна, прилипнув к нему, как пластырь.
– Отважным, сильным, упорным. Ты и не такое способен выдержать.
– Точно, мама, - басил мальчик-великан.
А она брала очередную сухую тряпку и промакивала мокрое лицо, сушила волосы, обтирала шею и плечи. Генволу объяснили, кто есть кто: мать, отец, ближние слуги. Но только Сагайну он принял к сведению, как само собой разумеющееся. Полностью ей доверился - остальных обозревал хмуро и беседами не баловал. К утру у меня было такое ощущение, будто я поселилась в этом холодильнике еще в прошлой жизни, и меня отсюда уже никогда не выпустят. Мерона пыталась заставить меня немножко поспать, и я честно старалась - не смогла. До тошноты боялась, что гублю мальчишку своей самодеятельностью, и сон не шел. Как будто именно от этого зависел результат дилетантского лечения. Сдалась под утро и проспала почти до вечера. Сагайна вырвала меня из постели с мясом и практически на себе поволокла к месту преступления.
– Вы че, бабы!
– качал права батюшка Иногвол.
– Сбрендили?! Вы че тут у меня устроили?!
Он стоял посередь комнаты и пучился на сына так, как будто еще вчера тот был девкой.
– Все нормально, батя, - опередил наши визги Генвол.
– Член не отморозил. Так что на этой твоей девке с Дар-бискира женюсь. Пусть у нее и жопы нет, и дура набитая. Слово даю. И тот островок ее папаша нам подгонит в приданное! А иначе пусть идут пляшут оба.
– Как ее зовут?
– быстро переспросила Сагайна, вцепившись сыну в плечо.
– Ботана, вроде...
– неуверенно прогудел парень, вопросительно глянув на отца.
– Вы сказали?
– подозрительно набычился тот, заподозрив нашу компанию в подлоге.
– Нет, - торжествующе смерила его взглядом жена.
– Кроме того, что ты его отец, а я мать, ему ничего не говорилось. Ну, девок, что за них ходили, ему поименовали. Лекарей. Дружка его, да еще...
– Рабов с конюшни сюда!
– внезапно завопил бискират так, что подпрыгнула кровать вместе с пациентом.
– И тех двоих, что у оружейников при мехах!