Рек и Рея на линкоре
Шрифт:
Волчата, конечно, не могли предполагать, что оказывают плохую услугу своему хозяину и что их месть в основном обрушится на меня.
А мне пришлось порядочно поработать, чтобы восстановить порядок. На мое счастье, в эту работу включился мой бывший вестовой Пинегин, веселый голубоглазый помор. Вдвоем мы убрали и вымыли все помещение и даже залатали разорванную кожу на креслах.
После этого волчата уже не появлялись в кают-компании. Они поселились под третьей орудийной башней и проводили там все время. К офицерам они стали относиться недоверчиво, но по-прежнему слушались меня.
Памятью волки обладали прекрасной
Лейтенант Смирнов, которому принадлежал черный водолаз Джек, только удивлялся.
— Смотри, как они у тебя здорово ходят рядом! — восхищался он. — Неужели они умнее собак?! Просто удивительно! Мой Джек до сих пор не признает никаких команд — бегает там, где ему вздумается.
— Работать надо, работать! — наставительно говорил я Смирнову.
Наступила зима. Бухта замерзла, и грозными громадами застыли во льду линейные корабли.
Вскоре я стал гулять с волками по заливу. Немного отойдя от корабля, я спускал их с поводков и любовался их быстрым бегом и легкими прыжками. Звери не убегали далеко и быстро привыкли возвращаться на зов. Очень скоро они научились ходить рядом.
На окраинах города, часто из подворотен, с яростным лаем выбегали собаки. Но стоило им на дороге прихватить волчий след, как они поджимали хвосты и в панике удирали. А волкам они были безразличны! Так же волки относились и к людям — вовсе не обращали на них внимания. Но однажды я очень испугался. Рея, идя впереди, вдруг бросилась на ребенка, который неожиданно появился в калитке садика. Мальчик упал в снег, и мне показалось, что Рея схватила его.
— Назад, Рея! Назад! — в ужасе закричал я. Но мальчик поднялся и... улыбнулся! Он с восторгом смотрел на большого серого зверя, который, умильно виляя хвостом, старался лизнуть его в лицо. Трехлетний малыш доверчиво гладил крохотной ручонкой лобастую голову Реи и ничуть не боялся. После этого я уж не пугался, когда зверят окружали дети и, размахивая руками, кричали: «Волки! Волки! Смотрите, ребята, волки! Верно, дяденька?»
Интересно, что только дети каким-то чутьем узнавали волков. Взрослые равнодушно проходили мимо и лишь изредка какой-нибудь ценитель собачьей красоты спрашивал:
— Это сибирские лайки или овчарки? Красивые собаки!
За пять месяцев волки выросли и стали красивыми, сильными зверями. Они очень любили прогулки по берегу, но справляться с ними становилось нелегко. Они так сильно тянули, что невольно мне пришла мысль приучить их возить санки.
Я поделился этой мыслью со Скаловым и Смирновым.
— Если верить Джеку Лондону, то лучшие ездовые собаки у него происходили от волков! — подтвердил Скалов. — Они ведь много сильнее и выносливее собак. Надо попробовать! Я с удовольствием к вам присоединюсь!
Но когда мы рассказали о нашем намерении Кротову, он замахал руками.
— Что вы, товарищи командиры! Ничего из этого не выйдет! Не будут они возить! Ради игры, может, и повезут, но чтобы всерьез... Нет, на это волки неспособны — они слишком умны!
— Сегодня же отправлюсь на берег и куплю ремни для упряжки. А потом увидим, на что волки способны! — решил я.
Весь вечер я кроил и шил упряжь. А утром Рек и Рея щеголяли в новом «обмундировании». Широкие лямки опоясывали им грудь и крепились к среднему основному ремню — потягу. Но когда я привязал волчат к маленьким санкам, они испугались. От малейшего скрипа полозьев волки останавливались и оглядывались. После этой неудачной попытки несколько дней я водил волков на поводке, не снимая с них упряжи. Затем вновь привязал их к санкам. Волки так стремительно бросились вперед, что я еле их удержал. По команде они остановились. Это была уже победа! Волки будут возить!
Постепенно я стал увеличивать нагрузку саней. Но стоило мне самому сесть на санки, как волки заупрямились и вперед не побежали. Как ни уговаривал я их, ничего не выходило. Звери прыгали на меня, ласкались, но ремень не натягивали. Пришлось позвать на помощь лейтенанта Скалова.
— Николай Николаевич! — обратился я к нему. — Будь добр, подержи их, а я пойду вперед. Когда подниму руку, садись и командуй!
Я побежал по заснеженному льду бухты, и звери внимательно следили за мной, но не двигались. Вскоре я остановился и поднял руку. Скалов едва успел вскочить на санки, как волки стремглав бросились вперед. Бешено мчащаяся упряжка мигом оказалась около меня.
— Тише вы, окаянные! — еле отбивался я от радостно прыгающих волков. — Хватит вам!
— Ну и неслись они! — в восторге заметил лейтенант. — Вот это езда! Красота!
Потом мы поменялись — я остался с волками, а Скалов побежал вперед. По команде они стремительно бросились за бежавшим офицером. Им определенно понравилась эта игра, и через несколько дней они безотказно возили по бухте одного человека. Такие команды, как «вперед» и «стой», волки прекрасно выполняли, но с поворотами дело было сложнее.
— Хуг!.. Хуг!.. Хуг!.. — надрывно кричал я, когда надо было повернуть налево. Волки только сильнее натягивали потяг и продолжали бежать прямо.
— То-ой!... То-ой! — протяжно подавал я команду остановиться. Санки останавливались, я отводил волков назад, вновь пускал их по тому же пути, и вновь они проносились мимо.
Пришлось команду подкреплять кусочками сахара. Я бросал его в ту сторону, куда надо было свернуть. Рея, бегущая передовой, на ходу схватывала сахар и сразу же ложилась на прежний курс — возвращалась обратно на дорогу. Но как-то раз, схватив лакомый кусочек, побежала дальше по новому направлению. Вскоре волчица делала нужные повороты, усвоив таким образом все команды, необходимые при езде на собачьих упряжках. Легкий и быстрый бег достался волкам от поколений предков. Ведь лютой зимней порой, в долгую ночь, волки пробегают десятки километров в поисках пищи!