Река Богов
Шрифт:
– Слова и не должны меняться. Под их воздействием измениться должны вы.
– Весьма эффективный способ компрессии опыта виртуальной реальности. Здесь, возможно, я и соглашусь с вами. Однако это так неинтерактивно…
– Но у каждого читающего различный опыт восприятия, – возражает господин Нандха.
Человек внутри пластикового куба наклоняет голову, задумавшись.
– Но в чем же тогда состоит совместный опыт?.. Впрочем… Так чем же я могу быть вам полезен, господин Нандха?
Господин Нандха бросает взгляд вверх, услышав комариное жужжание ховеркама. Тот вращает глазом-линзой над пластиковой клеткой, а затем поднимается к фантастическим сводам. Свет падает пыльными полосками сквозь средники окон. Господин Нандха извлекает пластиковые мешочки с вещественными
– Поднесите их поближе, я ничего не вижу без очков. По крайней мере очки-то вы могли бы мне оставить.
– Вы прекрасно помните последний случай, господин Анредди. Схемы были в высшей степени изобретательны.
Господин Нандха прижимает мешочки к пластиковой стене. Заключенный опускается на колени. Господин Нандха видит, как от его дыхания запотела пластиковая стенка.
Слышен его приглушенный вздох.
– Откуда это у вас?
– От их владельцев.
– В таком случае они уже мертвы.
– Да.
Дж. П. Анредди – невысокий, рыхлый астматик лет двадцати пяти, с небольшим количеством волос на голове и с их обилием на оплывших щеках и челюстях. Он – самое большое профессиональное достижение господина Нандхи. Этот преступник был крупной шишкой в «Синха Сундарбан», довольно значительной станции подземки, управлявшейся сарисинами, в то время, когда Авадх подписал Акты Гамильтона, в соответствии с которыми был наложен запрет на любые разновидности искусственного интеллекта выше Уровня 2,0. Анредди нажил астрономическое состояние на перемаркировке сарисинов высокого уровня на более низкие и на подделке лицензий. Его основным грешком было слияние типа человек-машина, перераспределение ста пятидесяти килограммов собственного жира, скопившегося в основном в районе талии, в более гибкие и проворные тела роботов. Когда господин Нандха пришел арестовывать Анредди за нарушение законов лицензирования, ему пришлось прокладывать себе путь через несколько колец охраны, состоящей из роботов. Он вспоминает щелканье пластиковых ножек и сравнивает их с маленькими темными лапками противных обезьянок, атаковавших его министерскую машину. В этом светлом, теплом, пропахшем пылью зале господина Нандху вдруг пробирает неприятная дрожь.
Он преследовал Анредди, блуждая по лабиринту комнат, пока Индра не подсоединился к чипам белковой матрицы, находившимся у основания черепа преступника, что позволило войти в непосредственный контакт с машинными расширениями Анредди и расплавить их всех одним электромагнитным импульсом. Пойманный три месяца пролежал в коме, потерял пятьдесят процентов телесной массы, а когда пришел в себя, обнаружил, что по решению суда его дом конфискован и превращен в тюрьму. Теперь он жил в центре своего роскошного дворца времен Великих Моголов в прозрачном пластиковом кубе, где каждое его движение, каждый вздох, каждое почесывание, каждая блошка и какое угодно другое насекомое, попавшее внутрь, тщательнейшим образом отслеживались ховеркамами. Дважды ему удавалось бежать с помощью роботов размером с булавочную головку. Несмотря на то, что Анредди уже не мог управлять ими при помощи одного лишь усилия воли, преступник и по сей день сохранил давнюю любовь к мелким шустрым созданиям. Под домашним арестом он останется до тех пор, пока не выразит искреннее раскаяние в содеянном. Но господин Нандха почти уверен в том, что преступник скорее умрет и сгниет в своей пластиковой оболочке. Дж. П. Анредди, как видно, в принципе не способен понять, что совершил нечто противозаконное.
– От чего они умерли? – спрашивает человек в прозрачном кубе.
– Погибли во время пожара на пятнадцатом этаже…
– Постойте. А Бадринат? А Радха?
– Никто не выжил.
– Но как это произошло?
– У нас есть несколько версий.
Анредди опускается на прозрачный пластиковый пол, низко опускает голову. Господин Нандха высыпает медальоны из мешочков на ладонь.
– Значит, вы их знали?
– Знал о них.
– А имя?
– Какое-то французское, хотя она была индуской. Вначале они работали в университете, но потом
– Вы когда-нибудь слышали об инвестиционной компании под названием «Одеко»?
– Ну кто же не слышал об «Одеко»? По крайней мере из тех, кто занимается свободным бизнесом.
– Вы когда-нибудь получали какие-либо деньги от «Одеко»?
– Вы же знаете, чем я занимался, и в курсе, каков мой статус. Я всегда был крупной величиной, всегда был свободен, независим, сам себе хозяин. Враг общества номер один. Кроме того, я работал в несколько иной сфере, где эта компания не имела своих интересов. Я занимался робототехникой на наноуровне. А они в основном проводили исследования в области высокоуровневых сарисинов. Белковые микросхемы и тому подобное.
Господин Нандха прижимает амулеты к пластику.
– Вы знаете значение этого символа?
– Белая лошадь без наездника, десятая аватара.
– Калки. Последняя аватара, которая должна завершить Калиюгу. Имя из древнего мифа.
– Варанаси – город мифов.
– А вот вам вполне современный миф. Могли Бадринат на деньги «Одеко» заниматься разработкой сарисинов третьего поколения?
Дж. П. Анредди сидит, покачиваясь и запрокинув голову назад. Настоящий Сиддхартха для своих крошечных роботов. Он закрывает глаза. Господин Нандха раскладывает амулеты на полу, чтобы Анредди мог их получше разглядеть. Затем подходит к окну и медленно отодвигает штору, которая сжимается ровными складками, напоминающими меха старой, выгоревшей на солнце гармоники.
– А теперь я расскажу вам одну из версий их гибели. Мы полагаем, что это явилось результатом хорошо спланированного нападения радиоуправляемого летательного аппарата с лазерным оружием на борту, – говорит господин Нандха. Он отодвигает следующую штору, впуская в помещение ослепительное солнце и отблески коварного, предательского неба.
– Подонок!.. – кричит Дж. П. Анредди и вскакивает на ноги. Господин Нандха переходит к третьему окну.
– Мы считаем данную версию вполне убедительной. Одиночный импульс высокой мощности. – Он пересекает комнату, направляясь к другим окнам. – Очень точный выстрел. Сарисин, должно быть, определил цель, навел на нее оружие и выстрелил в течение нескольких миллисекунд. Со времени инцидента с железнодорожным экспрессом в воздухе так много всяких летательных аппаратов, что никто просто не обратил внимания на небольшое радиоуправляемое устройство.
Руки Анредди лежат на пластиковой стенке, глаза широко открыты, он всматривается в небо.
– Что вам известно о Калки?
Господин Нандха открывает еще одну занавеску. Остается последняя. Широкие полосы солнечного света расстилаются по полу. Анредди производит впечатление человека, испытывающего сильную боль. Кибервампир, сжигаемый солнцем.
– Они убьют вас!
– Это мы еще посмотрим. Значит, Калки – сарисин третьего поколения?
Господин Нандха берет мягкий хлопчатобумажный шнурок последней шторы и медленно тянет за него. Узкий луч солнечного света бежит по плитам пола. Дж. П. Анредди уже отошел в самый центр своей пластиковой клетки, но от белизны невозможно нигде укрыться.
– Итак?
– Да, Калки – сарисин третьего поколения. И он существует. Он реален! Он вполне реально существует дольше, чем вы можете предположить. А вы знаете, что такое третье поколение? Третье поколение – это интеллект, который, если его измерять по стандартной шкале, примерно в двадцать или даже тридцать тысяч раз выше базового человеческого. Но ведь я говорю только о начале. О характеристиках первичного этапа. Машинная эволюция идет в миллион раз быстрее. И если они захотят вас уничтожить, то вы не сможете убежать от них, не сможете спрятаться, не сможете укрыться где-нибудь в надежде, что они забудут о вас. Что бы вы ни сделали, они узнают о вашем поступке практически мгновенно. Под какой бы маской вы ни скрывались. Куда бы вы ни пошли, они вас опередят, ибо узнают о вашем намерении еще до того, как оно придет вам в голову. Вот что такое третье поколение, дружище. Они – боги! И даже вы не в силах отнять лицензию у богов.