Река меж зеленых холмов
Шрифт:
– Ну отстань, Панас!
– донесся до Бэцуни ее голос.
– Народ же смотрит!
В конце концов тролль поставил ее на пол, и вся группа двинулась к выходу. Часть журналистов бросилась за ними, не особенно, впрочем, приближаясь - полицейские зыркали на них весьма недружелюбно. Остальные же рассыпались по залу, направляясь к лифтам на подземные стоянки и выходам к посадочным пунктам такси.
– Представление окончено, - облегченно произнес Дзэни.
– Все мирно обошлось, и это хорошо. Пойдем в буфет, возьмем кофе с пончиками.
– Тебе бы только пончики жрать, - отсутствующе пробормотал Бэцуни.
– Слушай, Дзэ, ты что, не понимаешь, что мы
– Не знаю, историческое событие или нет, а я жрать хочу, - отрезал напарник.
– Кончай фантазировать, потом тебе по дуровизору все расскажут от начала и до конца. И как угнетенные массы на восстание поднимала, и как лично тысячу бандитов в фарш порубила…
Он сладко потянулся и принялся спускаться по лестнице. Бэцуни последовал за ним. А все-таки, подумал он про себя, девчонка действительно молодец. Даром что щуплая.
Час спустя далеко-далеко от международного аэропорта Крестоцина, в свой резиденции в Оканаке Президент Катонии Сота Дайтора нажал кнопку на пульте и выключил телевизор.
– Вот про СВР и Княжества она зря сказала, - недовольно пробурчал он.
– Брось, Сота, - хмыкнул Кавасин Гамагамасий. Советник Президента полулежал в кресле и задумчиво смаковал красное вино.
– Я бы на ее месте точно так же поступил. Сам подумай - скажи она только про СОБ, и тогда в Княжествах сразу поднялся бы вой - марионеточное правительство, коварный катонийский заговор… И наоборот. И промолчать она не могла, рано или поздно все равно где информация утекла бы, или у нас, или в ЧК. А так и у нас, и там всякой шушере заткнуться придется. Ты лучше скажи, что делать собираешься? Выборы в Ассамблею уже на носу, а она национальной героиней еще до похищения стала. Про теперь уже и молчу, сейчас в прессе форменная истерика начнется. Ты эту карту не разыграешь - другие воспользуются. Заметил, как ловко она Исэйку ввернула? Наверняка не случайно. Похоже, у них какие-то завязки есть.
– Не учи бабушку кашлять, - фыркнул Президент.
– Ордена им, разумеется, вручим и публичную встречу организуем. Вот только с признанием этим… Как бы не проколоться, поторопившись. Обязательно нужно что-то для себя поиметь. Может, военные базы под боком у ЧК, может, еще что. А?
– Выслушать ее тебе в любом случае придется. А реагировать… Никто же от тебя не ждет, что ты немедленно решение примешь. Поулыбаешься, поблагодаришь и попользуешься ей как следует. Девчонка в политику никогда не играла, она даже не поймет, что происходит. А признавать в любом случае Ассамблея должна, твое дело маленькое - подпись поставить.
– Тоже верно. Решено - сейчас напрягу референта, чтобы запустил процедуру награждения. Через недельку и организуем.
– Верно мыслишь. Но вот насчет выборов - я тут кое-какие материалы собрал, и картина для нас не очень веселая, - советник дотянулся до своей папки и включил ее. Над ней замерцал куб дисплея.
– Вот данные вчерашнего опроса по популярности партий…
24.05.858, златодень. Катония, университет города Крестоцина
– Значит, бросаешь меня одну на съедение неучтивой молодежи?
– Томара укоризненно покачала головой.
– Ну и ну, Кара. Не ожидала от тебя такого несерьезного отношения к делу в самый разгар семестра. Все время у тебя какие-то
Карина улыбнулась ей. Томара, не выдержав, рассмеялась в ответ и в очередной раз заключила ее в объятия. В этот поздний час на кафедре оставались они одни, за окном сгущались долгие летние сумерки, и в коридорах гулко гуляло эхо одиноких далеких шагов.
– Я так рада, что с тобой все в порядке, - проговорила Томара.
– И с тобой, и с Дором. Я ужасно за всех вас волновалась. Даже когда ты… нас… в общем, когда уже нечего было бояться. Наверное, беременность начинает сказываться.
– Нет, тетя Тома, - качнула головой Карина.
– Теперь тебе никакие неприятности не грозят. В том числе - и из-за беременности. Эмбриональный кокон не дает негативного обратного воздействия даже на биологическое тело, а на тебя - и подавно.
– Ох, не надо, Кара, - Томара взялась за голову и даже отступила на шаг, слегка повернувшись в сторону двери, словно для бегства.
– Не надо. Дай мне просто привыкнуть. Я совсем не просила, чтобы меня сделали Демиургом. Меня и человеком остаться вполне бы устроило. Я… я думаю, а нельзя ли все отменить? Ну зачем…
– Надо, тетя Тома. Хотя бы ради дяди Дора. Но ведь никто не заставляет тебя создавать миры и зажигать солнца. Если хочешь оставаться человеком, оставайся. Твоя проекция от человеческого тела неотличима. Она даже стареть продолжит, как обычный человек. А за несколько лет привыкнешь к мысли, и все станет восприниматься совсем иначе.
– Ох, Кара!
– Томара ласково погладила ее по полосам.
– Пойми же - ты с детства в головой погружена в кашу с Демиургами, секретными досье, особыми способностями и прочими чудесами. А я за свои сорок три года ни с чем необыкновенным не сталкивалась, кроме тебя. Да и ты изо всех сил старалась изображать из себя обычную девицу. Я совсем иначе перемены воспринимаю, чем ты. Вдруг узнать, что ты больше не человек, а что-то бесплотное и неосязаемое, только сверху под человека покрашенное… Я пока стараюсь об этом не думать. Дор надо мной посмеивается, так хоть ты пожалей.
– Бедная тетя Тома!
– Карина молитвенно сложила руки перед грудью.
– Какая же ты несчастная! Мне так тебя жалко!
– И ты издеваешься, - констатировала Томара.
– А еще лучшая ученица называется! Ты лучше скажи - с ребенком все в порядке? Я… как-то боюсь трогать систему… как ее… кокон ваш искусственный. Вдруг сломаю что-нибудь.
– С ребенком все в порядке, все индикаторы в плюсовой или нейтральной зоне. А кокон не надо трогать. По умолчанию он только диагностику наружу выдает. Чтобы что-то изменить, специальные усилия нужно предпринять. Но кокон и сам великолепно справится, мне папа гарантировал. Тетя Тома, тебе даже не обязательно его в животе носить. Ты вполне можешь отделить его от тела. Поместим его в безопасное место, и пусть спокойно развивается. И тебе проще, и ему.
– Нет, Кара, нет, что ты!
– Томара даже замахала руками.
– Какая же я мать после такого? Нет уж, я его выношу, пусть и в каком-то коконе, а не в настоящей матке. Кара, ну пойми ты - у меня первая беременность в жизни. И, наверное, последняя, раз я больше не человек. И я хочу, чтобы все шло, как заведено. Мне не мешает.
– У тебя уже живот большой. Скоро станет мешать лекции читать. И у операционного стола не постоишь.
– Ну, когда начнет мешать, тогда и подумаем, - отрезала хирург.
– А пока позволь мне все свое поносить с собой. Кара, ты твердо решила, что в Сураграш навсегда перебираешься?