Река смерти. Сан-Андреас
Шрифт:
Джемисон кивнул и вышел из рубки.
— Джон, мне кажется, — произнёс Боуэн, — вам следует усилить наблюдение за машинным отделением. По крайней мере, выделить два-три человека... И совсем, как вы понимаете, не для вахты.
— Понимаю. Вы считаете, что...
— Если бы вам нужно было провести диверсию, сделать неуправляемым судно, куда бы вы направились?
Паттерсон встал, подошёл к дверям, остановился там, как это сделал ранее Джемисон, и, повернувшись к Боуэну, спросил:
— Но почему именно мы? Почему? Почему?
— Не знаю почему. Но у меня неприятные предчувствия. Вот-вот
Паттерсон бросил на него долгий взгляд и вышел, тихо прикрыв за собою дверь.
Боуэн взял телефон и, набрав всего лишь одну цифру, сказал:
— Арчи, зайдите в мою каюту.
Только он положил трубку, как сразу же раздался телефонный звонок.
Это был мостик. По голосу Бейтсмана чувствовалось, что ему не до веселья.
— Шторм затихает, сэр. На «Андовере» нас уже могут видеть. Они хотят знать, почему у нас потушены огни. Я сообщил им, что у нас прекратилась подача электричества. После этого сразу же последовал запрос, почему мы так долго не можем устранить неполадки.
— Сообщите: диверсия.
— Не понял, сэр.
— Диверсия. Д — Долли, И — Ирвинг, В — Виктория, Е...
— О боже! А что же... Я хотел сказать, почему...
— Кто его знает почему, — ответил капитан Боуэн достаточно сдержанно.
— Сообщите им это. Я расскажу вам всё, что мне известно, а это практически ничего, когда поднимусь на мостик. Минут через пять. Может быть, десять.
Вошёл Арчи Маккиннон, боцман. Капитан Боуэн считал своего боцмана, как, впрочем, считают и многие другие капитаны, самым важным членом команды. Родом он был с Шетлендских островов. Ростом в шесть футов, соответствующего телосложения, примерно сорока лет, краснолицый, с серо-голубыми глазами и волосами соломенного цвета, что он, по всей видимости, унаследовал от своих предков, викингов, которые прошли через его родные земли чуть ли не тысячу лет тому назад.
— Присаживайтесь, — произнёс Боуэн со вздохом. — Арчи, у нас на борту диверсант.
— Вот как? — Боцман поднял брови, но особенного удивления не проявил. — И что же он успел сделать, капитан?
Боуэн рассказал ему о том, что произошло, и спросил:
— Я практически ничего не мог поделать. Может, вы могли бы что-нибудь ещё придумать?
— Если вы не смогли, капитан, то я тоже не смог бы. — На откровенность капитана боцман всегда отвечал откровенностью. — Он не ставит своей целью потопить судно, по крайней мере, пока он находится на его борту, а температура в море ниже точки замерзания. И останавливать движение он тоже не думает. Существует множество способов поведения умного человека в подобной ситуации. Лично я думаю, он добивался только одного, по крайней мере, в ночное время: чтобы на судне погасли огни, которые позволяют опознать нас как госпитальное судно.
— Но зачем ему это нужно, Арчи?
Согласно их молчаливому соглашению, капитан только с глазу на глаз обращался к Маккиннону по имени, во всех остальных случаях называя его боцманом.
— Ну... — задумчиво протянул боцман, — я не какой-нибудь шотландец или ирландец и категорически утверждать ничего не могу... — В голосе боцмана
— Я тоже ничего иного представить себе не могу, Арчи, и ощущения у меня такие же, как у вас. Может, стоит поднять по тревоге команду? Приготовить пункты первой помощи. Распустить слух, что среди нас находится вражеский диверсант.
Боцман улыбнулся.
— Чтобы все не спускали глаз друг с друга? Не думаю, капитан, что нам таким образом удастся выявить этого человека среди членов экипажа. Он уже давно среди нас.
— Думаю, что не удастся, и надеюсь на это. Точнее сказать, мне очень хотелось бы этого, хотя, конечно, это человек, которому прекрасно всё известно. И, хотя таким типам платят не ахти как щедро, вы просто поразитесь, как даже небольшой мешочек с золотом может повлиять на преданность человека.
— После двадцати пяти лет пребывания в море меня уже ничем не удивишь. А те, уцелевшие, которых мы сняли с танкера вчера вечером... лично я не осмелился бы никого из них назвать братом по крови.
— Ладно, ладно, боцман. Проявите, пожалуйста, хотя бы чуточку христианского милосердия. Это был греческий танкер, а Греция, если вы помните, считается нашим союзником. Да и команда была вся греческая. Точнее, среди них не только греки, но и киприоты, ливанцы, готтентоты, если хотите. Не могут же все быть похожи на шотландцев. И, насколько я заметил, к богачам их не отнесешь.
— Это точно. Но у некоторых, я имею в виду тех, кто совсем не пострадал, были чемоданы.
— На некоторых плащи, а у троих, по крайней мере, даже галстуки. А почему бы и нет? «Аргос», после того как подорвался на минах, часов шесть держался на плаву. Этого времени было вполне достаточно, чтобы люди могли упаковать свои ценности или то немногое, что может быть у греческих моряков. Я думаю, Арчи, было бы несколько преувеличенным считать, что на борту несчастного, греческого танкера в центре Баренцева моря среди команды мог оказаться мешок с золотом или, точнее, опытный диверсант.
— Но и такое случается не каждый день. Госпиталь будете ставить в известность?
— Безусловно. Кто там на дежурстве сейчас?
Боцман всегда был в курсе того, что происходит на борту «Сан-Андреаса», вне зависимости от того, имеет это к нему отношение или нет.
— Доктор Сингх и доктор Синклер только что закончили операцию.
Прооперировали одного человека с переломанным тазом, а другого — с обширными ожогами тела. Они сейчас находятся в послеоперационной палате, так что всё будет нормально. За ними присматривает сиделка Магнуссон.